В сумрачном лесу - [61]
«Думаю, после этого он уже никогда не был прежним», – сказал Фридман. Вскоре Кафка уехал из кибуца и начиная с 1944 года жил в разных квартирах в Тель-Авиве, меняя адреса и мучаясь мыслью, что его найдут и раскроют. В 1953 году садовник Аншель Пелег в последний раз переехал. Он полюбил пустыню еще в свои первые поездки туда – врачи рекомендовали сухой воздух, полезный для его легких. После пятнадцати лет в кибуце и вечных переездов в Тель-Авиве вещей у него было очень мало. Макс Брод, который к тому времени тоже жил в Тель-Авиве, хранил все его бумаги. Так что у него был с собой только маленький чемоданчик и рюкзак, полный книг, когда он отправился в пустыню на джипе, предоставленном Шокеном.
Леса Израиля
Эпштейну снилось, что он идет через древний лес. Было холодно, так холодно, что его застывшее дыхание висело в воздухе. Снег усыпал черные иглы сосен, в воздухе пахло смолой. Все было темным: сырая земля, огромные высокие ветви деревьев, омываемые приглушенным светом из облаков, кора, свисающие сверху шишки, – все, кроме белого снега и красных тапочек у него на ногах. Окруженный высокими деревьями, он чувствовал себя под защитой, в безопасности от всего, что может захотеть нанести ему вред. Ветра не было. Мир был неподвижен, и эта неподвижность была очень близка к радости. Он шел долго, снег хрустел у него под ногами, и только споткнувшись о корень, который вылез на тропинку, он опустил глаза и увидел свои тапочки. Они были из красного фетра, привез их кузен матери из Европы, и красоты в них было больше, чем пользы, – подошвы такие тонкие, что едва-едва защищали ноги от холодной земли. Его наполнило ощущение, какое бывает, когда видишь что-то давно забытое, но очень знакомое, и в этот момент он понял, что все-таки не вырос. Каким-то образом, хотя никто об этом и не знал, даже он сам, он все это время оставался ребенком.
Наконец он вышел на поляну и в центре ее увидел каменный постамент. Он нагнулся, смахнул с него снег, и под его застывшими от холода пальцами появились золотые буквы:
В ПАМЯТЬ О СОЛЕ И ЭДИ
СОЛНЦЕ И ЗЕМЛЯ
Проснувшись, дрожащий Эпштейн обнаружил, что простыни промокли от пота. Он поплелся через гостиничный номер к кондиционеру, гнавшему ледяной воздух, и отключил его. Отодвинув тяжелые шторы, он увидел, что уже утро. Он раздвинул стеклянную балконную дверь, и в номер влетел теплый ветерок, неся с собой шум разбивающихся о берег волн. Он почувствовал на коже солнечные лучи и вдохнул соленый ветер. Все еще во влажной пижаме, он наклонился над перилами, глядя на маслянистый свет, тяжело лежащий на поверхности воды. Он подумал, что надо бы еще поплавать. Это будет приятно после странной напряженности последних дней. Он снова вспомнил о русском, который вытащил его из воды, вспомнил, как тот рассмеялся и похлопал Эпштейна по спине в ответ на предложение вознаграждения, сказав, что, если Эпштейн не полезет больше в воду, это будет для него достаточным вознаграждением. Но с какой стати ему больше не лезть в воду? Наоборот, именно потому, что он чуть не утонул, ему надо немедленно двинуться обратно в море, прежде чем от страха не скопится напряжение и не возникнет психологический блок. Он хорошо плавает, он всегда хорошо плавал. Просто на этот раз он будет внимательнее. И вообще, сегодня вода спокойнее.
Но, когда он вернулся в прохладную комнату, чтобы поискать плавки, сон про лес, тьму и белый снег снова всплыл у него в сознании так же отчетливо, как и раньше. Внезапно он уловил некую суть сна и в волнении остановился перед неубранной кроватью. Он уселся на одеяло, потом вскочил и зашагал по комнате. Но почему же ему раньше не пришло это в голову? Снова выйдя на балкон, он высунулся, чтобы увидеть весь пейзаж сразу. Конечно – ну да, это будет так уместно!
Он порылся в пропотевших простынях в поисках телефона, на мгновение вспомнив о том, который пропал. Интересно, где он сейчас? Где-то в Рамалле, наверное, звонит в Дамаск. В смятой постели телефона не было. Он проверил стол, потом вернулся к кровати, приподнял книгу, которую перед сном положил раскрытой на прикроватный столик, и обнаружил свой новый телефон между страницами. Он набрал номер своей помощницы Шарон, но через два звонка вспомнил, что в Нью-Йорке сейчас глубокая ночь. После шести звонков он сдался и позвонил вместо этого кузену.
– Моти, это Юлиус.
– Подожди…!ארח!ארח תכיתח Невероятно! Этот паршивец просто повесил трубку! Что ты сказал? Давай, я слушаю!
– С кем мне поговорить насчет посадок…
– !הלב
– Что?
– Да-да, поговорить с кем о чем?
– О деревьях. О посадке деревьев.
– О деревьях? Для этого, как там это…
– Ну да, о деревьях! Так, как это делалось еще до образования государства. Мама посылала меня с бело-голубым ящиком собирать средства… – Эпштейн помнил, как позвякивали монеты в жестяном ящике, пока он бегал от дома к дому, но не мог вспомнить название фонда. – Кажется, «Деревья для склонов Иерусалима». Для горы Хеврон, наверное. Потом на занятиях в еврейской школе нам показывали фотографию детей, одетых в кова тембель и сажающих саженцы, на которые мы в Америке собрали деньги.
«Хроники любви» — второй и самый известный на сегодняшний день роман Николь Краусс. Книга была переведена более чем на тридцать пять языков и стала международным бестселлером.Лео Гурски доживает свои дни в Америке. Он болен и стар, однако помнит каждое мгновение из прошлого, будто все это случилось с ним только вчера: шестьдесят лет назад в Польше, в городке, где он родился, Лео написал книгу и посвятил ее девочке, в которую был влюблен. Их разлучила война, и все эти годы Лео считал, что его рукопись — «Хроники любви» — безвозвратно потеряна, пока однажды не получил ее по почте.
«Большой дом» — захватывающая история об украденном столе, который полон загадок и незримо привязывает к себе каждого нового владельца. Одинокая нью-йоркская писательница работала за столом двадцать пять лет подряд: он достался ей от молодого чилийского поэта, убитого тайной полицией Пиночета. И вот появляется девушка — по ее собственным словам, дочь мертвого поэта. За океаном, в Лондоне, мужчина узнает пугающую тайну, которую пятьдесят лет скрывала его жена. Торговец антиквариатом шаг за шагом воссоздает в Иерусалиме отцовский кабинет, разграбленный нацистами в 1944 году.
В рубрике «В малом жанре» — рассказы четырех писательниц: Ингвильд Рисёй (Норвегия), Стины Стур (Швеция); Росква Коритзински, Гуннхильд Эйехауг (Норвегия).
Автору книги, которую вы держите в руках, сейчас двадцать два года. Роман «Прощай, рыжий кот» Мати Унт написал еще школьником; впервые роман вышел отдельной книжкой в издании школьного альманаха «Типа-тапа» и сразу стал популярным в Эстонии. Написанное Мати Унтом привлекает молодой свежестью восприятия, непосредственностью и откровенностью. Это исповедь современного нам юноши, где определенно говорится, какие человеческие ценности он готов защищать и что считает неприемлемым, чем дорожит в своих товарищах и каким хочет быть сам.
Роман о хирургах и хирургии. О работе, стремлениях и своем месте. Том единственном, где ты свой. Или своя. Даже, если это забытая богом деревня в Сомали. Нигде больше ты уже не сможешь найти себя. И сказать: — Я — военно-полевой хирург. Или: — Это — мой дом.
Да выйдет Афродита из волн морских. Рожденная из крови и семени Урана, восстанет из белой пены. И пойдет по этому миру в поисках любви. Любви среди людей…
Книга Алекпера Алиева «Артуш и Заур», рассказывающая историю любви между азербайджанцем и армянином и их разлуки из-за карабхского конфликта, была издана тиражом 500 экземпляров. За месяц было продано 150 книг.В интервью Русской службе Би-би-си автор романа отметил, что это рекордный тираж для Азербайджана. «Это смешно, но это хороший тираж для нечитающего Азербайджана. Такого в Азербайджане не было уже двадцать лет», — рассказал Алиев, добавив, что 150 проданных экземпляров — это тоже большой успех.Книга стала предметом бурного обсуждения в Азербайджане.
Уже почти полгода Эльза находится в коме после несчастного случая в горах. Врачи и близкие не понимают, что она осознает, где находится, и слышит все, что говорят вокруг, но не в состоянии дать им знать об этом. Тибо в этой же больнице навещает брата, который сел за руль пьяным и стал виновником смерти двух девочек-подростков. Однажды Тибо по ошибке попадает в палату Эльзы и от ее друзей и родственников узнает подробности того, что с ней произошло. Тибо начинает регулярно навещать Эльзу и рассказывать ей о своей жизни.