В стране у Карибского моря - [8]

По вечерам у бортов можно наблюдать очаровательное зрелище — свечение моря, вернее, морских организмов, которые быстро движутся мимо. Мне хочется назвать эти необычайные существа «морскими цветами». Они напоминают сияющие цветы на широком луговом просторе. Среди них есть совсем крошечные, вспыхивающие и гаснущие, как сигнальный фонарик, есть и большие, спокойно лежащие на воде, а бывают и размером с тарелку, даже с целый гонг — возможно, это светящиеся медузы. Потревоженная судном вода под бледным сиянием луны в свете судовых фонарей приобретает молочно-зеленоватую окраску, совсем как у глетчеров.

Сегодня, спустя девять дней после встречи с Азорскими островами, выйдя рано утром на палубу, я понял по запахам, что вблизи должна быть земля. Легкий утренней бриз доносил тот особый пряный запах, который зарождается в лесах, болотах и саваннах Центральной Америки. Восемнадцать долгих лет не бывал я в этих краях, а с тех пор, как я впервые вдохнул воздух этих берегов, прошло уже двадцать восемь. Это были Багамские острова. Корабли, плывущие из Европы, обычно выбирают путь посреди этой островной группы, чтобы насколько возможно укрыться от Гольфстрима, особенно сильного во Флоридском проливе. На обратном пути, напротив, это течение используют, беря курс посреди пролива на север. Около половины восьмого из туманной дымки появился первый вестник Америки— бело-красный маяк на мысе Абаку. Медленно вырисовывалось низкое побережье, высотой всего в несколько десятков метров, состоящее то из обрывистых утесов, то из песчаных дюн, поросших редким низкорослым лесочком. У маяка приютились два небольших миловидных коттеджа. Группа рослых деревьев и одиночные пальмы отчетливо виднеются на фоне строений. Дети пассажиров как зачарованные любуются этой экзотической картиной. Один из матросов пускает в ход старую шутку: если вы хорошенько присмотритесь, то увидите, как в ветвях деревьев кувыркаются обезьянки. Велика сила внушения! Один за другим ребятишки радостно кричат: «Вижу! Вижу!»

Около девяти часов мы были на траверзе маяка. А затем, около полудня, на подходе к Нассау, по левому борту возникли новые берега. Вдали легко скользили по воде несколько шхун. Ровно в двенадцать мы миновали маяк островов Берри. Зато Исаак-Пойнт — я представляю себе, как Вы все это в точности прослеживаете по карте, — был едва различим в предвечерней дымке.

Сейчас вечереет, и мы пересекаем Флоридский пролив, направляясь к берегу материка. Прижавшись к нему, опять-таки чтобы избежать сильного встречного течения, мы пройдем по большой морской дороге, которой пользуются суда всех наций, идущие в Мексиканский залив. Я забрался на шлюпочную палубу и сижу на круглой скамейке позади трубы. Пассажиры еще ужинают, а мы, столующиеся в кают-компании, уже покончили с едой. Где-то за проливом на севере встает густая темная завеса с широкими красноватыми зарницами. Она грозит нам почти с самого обеда. Вода в море спокойна, как в пруду. Не верится, что вчера здесь утонул матрос. Он плавал на судне той же компании, что и наша «Вестфалия». Во время работ за бортом — они запрещены правилами безопасности — матрос сорвался и, несмотря на немедленно принятые спасательные меры, так и не был найден. Капитану предстоят неприятные объяснения с морским ведомством: понапрасну загублена драгоценная человеческая жизнь. Наш радист принял радиограмму… Однако наше участие в поисках едва ли даст результат. Ими уже занимались другие суда, а море здесь кишит акулами.

По-южному тепло. Из камбуза поднимаются последние кухонные ароматы. Громыхает машина. На кормовой палубе, возле полуюта, старший механик и один из смазчиков еще возятся с чем-то у переносной кузницы, время от времени прибегая к сварке. Пламя сварочного аппарата и раскаленное железо ярко светятся в начинающихся сумерках. Несколько свободных от вахты матросов, легко одетых, стоят вокруг, наблюдая за работой. Я подхожу к фальшборту и гляжу вниз. Да, видно мне никогда не разлюбить эту корабельную жизнь! Каковы бы ни были привходящие обстоятельства, они не могут до конца отравить неповторимую морскую атмосферу… Однако уже стемнело, на сегодня довольно.

Новый день, последний перед Гаваной. Вчера вечером, вскоре после того как я кончил писать, мимо проплыли огни флоридских городов Форт-Лодердейл, Дейния, Холливуд (это не знаменитый центр кинопромышленности, тот в Калифорнии). Зарницы охватили всю северную половину неба, молнии вспыхивали, мерцали и пламенели одновременно в четырех-пяти местах. Какое-то судно плыло вдоль побережья на север, другое двигалось на юг. Вскоре появилось зарево огней курортного города Майами-Бич и Майами-Сити, а часов в одиннадцать мы миновали их. В бинокль можно было хорошо разглядеть россыпь зеленых, красных, желтых, белых огней, контуры небоскребов, световые рекламы на крышах. Толпы пресыщенных снобов, миллионеров и их подражателей проводят здесь свой воскресный отдых. Хорошо, что большинство людей знает лучшие развлечения.

Мы рассчитывали воскресный вечер провести в Гаване. Однако новая поломка машины еще раз перечеркнула наши планы. С четырех часов утра пришлось замедлить ход. На рассвете мы увидели в некотором отдалении тянувшиеся друг за другом низенькие, узкие острова Флорида-Кис, очертания которых угадывались лишь по крышам домов, рощицам и одиночным деревьям. Эта длинная цепь островов связана воедино большими и малыми мостами вплоть до самого Ки-Уэста с его кварталами то красных, то белоснежных домов и дальше до Сомбреро-Пойнт. У его маяка, воздвигнутого далеко в море на стальном каркасе и автоматически управляемого с земли, мы прошли около восьми часов на расстоянии каких-нибудь пятисот метров. Над водой стаями носились серо-коричневые чайки и черные морские ласточки с белыми головками и длинными острыми хвостами. Радио Гаваны угощало нас по случаю воскресного утра головокружительными синкопами.