В стране у Карибского моря - [57]

В первые дни наш путь пролегал между высокими хребтами Агальта, расположенными слева от дороги, — это была своего рода маленькая Швейцария, — и лежащей справа безлюдной горной местностью Патука — высокого нагорья с разнообразным рельефом, которое некогда было покрыто прекрасными сосновыми лесами. Теперь они понесли тяжелые потери. Ради одного вьюка лучины погибали великолепные тридцатиметровые сосны-богатыри. Другие иссыхали от слишком глубоких насечек, сделанных неумелыми сборщиками живицы, а бывало, что через эти раны добиралось до ствола пламя пожаров и, продвигаясь вверх, губило дерево. Ежегодно в стране свирепствовали лесные пожары, оставлявшие после себя пустое место. Еще дальше за Катакамас к лесам приложили свою руку концессионеры, продвигавшиеся на север, пока их не остановили пересеченность рельефа и бездорожье. Здесь и там у полуразвалившихся «кампа-менто» еще ржавеют брошенные тракторы.

Селения встречались все реже и реже, и длинней становились переходы. У подножия Сьерры-де-Агальта, напоминающей Альпы, однажды вечером мы достигли населенного пункта Дульсе-Номбре-де-Кульми. Он был основан в давние времена францисканскими монахами — об этом еще напоминает скромная церквушка. Впоследствии монахи были убиты индейцами в ущелье, неподалеку отсюда. У меня было с собой письмо от одного должностного лица к здешнему алькальде — бургомистру. Однако правитель «Сладкого имени», когда я явился к нему, велел сказать, что его нет дома, хотя при нашем вступлении в село он стоял в дверях и глазел на нас. По-видимому, он был не расположен утруждаться из-за какого-то иностранца, обеспечивать его квартирой, провиантом, а то и сопровождающим. Он был не первым и не последним на моем пути, кто вел себя подобным образом. Надо сказать, что и другие жители Кульми, поначалу сгоравшие от любопытства, вдруг все попрятались по углам. В более мелких селениях и в более безлюдной местности народ был гораздо отзывчивее.

Но мне-то нечего было горевать. С рекомендательным письмом ректора университета я отправился к учительнице. Среди скромных домишек — их было около двадцати пяти, — крытых частично выцветшей черепицей, частично пальмовыми листьями, рядом с церквушкой стояло маленькое здание школы. Донья Беатриса, незамужняя дама пожилых лет, была весьма воодушевлена посещением «высокого гостя» — коллеги из Германии. Она даже знала кое-что о моем родном городе Гамбурге. Обменявшись со мной несколькими фразами, она бросилась в погоню за курицей и собственноручно отрубила ей голову. Это открывало радужную перспективу на предстоящий ужин. Пока она готовила праздничное угощение, уже в наступающих сумерках я направился к реке, чтобы выкупаться. Для дона Хосе, как обычно, погода была слишком холодной, он решил подождать, пока мы спустимся в теплую низменность. Увы, маленькое происшествие испортило мне удовольствие от этого вечера: когда я, уже при лунном свете, устроившись на одном из прибрежных валунов, надевал ботинки, я поскользнулся и свалился в воду. Впрочем, это двойное купание не повлияло в худшую сторону на мой аппетит.

Самые большие неприятности причинил нам перевал Малакате в горах Кульми. Каменистые ущелья, бурливые потоки, крутые подъемы и головокружительные спуски в насквозь промокшем лесу на уровне облаков — все это изматывало и угнетало. С утра до вечера нам приходилось больше прыгать и карабкаться, скользить и упражняться в равновесии, чем идти. Мне было жаль мула с его поклажей, хотя он с куда большей уверенностью выбирал себе дорогу, чем мы, двуногие. В тот вечер мы не сумели до наступления темноты перебраться на западную сторону хребта, где начиналась Агальтская долина. Мне пришлось нестись чуть ли не вскачь через нагромождение гранитных глыб, чтобы успеть заручиться ночлегом. Светя карманным фонарем, я различил во тьме первые хижины деревни Сан-Агустин и в одной из них договорился, что нас пустят переночевать. Затем я поспешил обратно, чтобы показать дорогу Хосе с его мулом. Хозяин дома со всеми формальностями представил мне своих девятерых сыновей, из которых двое были женаты и имели детей. Вся огромная семья жила в одном помещении и укладывалась спать на четырех топчанах из бамбуковых стеблей. Здесь же, как обычно, помещались домашние животные. На этот раз среди них присутствовал козел — он вонял еще хуже, чем свиньи. Ужин был давно съеден — значит, с едой придется подождать до утра. Впрочем, нам это было не в диковину. На счастье, у нас были с собой несколько необглоданных косточек от курицы доньи Беатрисы, за которую она предъявила нам, несмотря на все коллегиальные чувства, полновесный счет.

Мы все еще находились в Оланчо. Покинув долину Гуаяпе, мы достигли истоков Рио-Паулая и перебрались на северо-запад в Агальтскую долину. Ее орошает Рио-Гранде, или Сико, которая в нижнем течении, недалеко от берега моря, соединяется с Паулаей, образуя широкую Рио-Негро. Из Кульми можно было за восемь-девять дней дойти до Карибского моря. Однако я приберег короткий маршрут по долине Паулаи на обратный путь, а пока что, со свежими силами, совершал отклонения то в одну, то в другую сторону.