В стране марабу - [9]
Воспоминания Альфреда обращались к родному Рентендорфу. Сколько радости приносил всегда рождественский вечер; огни разукрашенной елки, пряники, запах печеных яблок, рождественские сказки, которые так интересно рассказывал отец, раздача подарков. Как обрадовалась в прошлом году сестра Текла, получив от брата отрез на платье — первый крупный подарок, сделанный Альфредом на заработанные собственным трудом деньги. Юноша знал, что в эти минуты все его близкие дома тоже вспоминают и думают о нем. Альфред не сомневался в том, что в будущем году рождественские праздники он будет встречать в родном Рентендорфе.
Однако все произошло совсем иначе.
В Хартум
через Баюдские степи
В конце старого года, 30 декабря, через полчаса после восхода солнца Брем и Мюллер во главе небольшого каравана двинулись на юго-восток, направляясь в Хартум. Далеко впереди над равниной темнела горная цепь, вокруг простиралась пустыня, постепенно переходившая в степь. Путешественники полной грудью вдыхали чистый, словно прозрачный воздух пустыни, на небе не видно было ни облачка. К полудню палящий зной стал невыносимым, казалось, что песчаное море покинуто всеми живыми существами. Ни один человек, ни одно животное не попадались навстречу. Когда жара достигла высшей точки, караван расположился на отдых. Снова в путь двинулись лишь тогда, когда стало значительно прохладнее. Здесь в пустыне Альфред впервые понял, что такое настоящая жажда. Фляжки давно опустели, солнце жгло немилосердно, горло пересохло, внутри у Альфреда все горело. Он с тоской ожидал появления верблюдов с багажом, увидев их, бросился навстречу, спеша достать бурдюк с водой и немедленно утолить жажду. Долго не мог юноша оторваться от воды, которую пил крупными глотками. Это принесло ему, однако, страшные мучения. Вскоре у Альфреда появились рвота и такая острая, схватывающая боль, что он, потеряв сознание, упал с верблюда. Придя в себя, он еще в течение нескольких часов испытывал мучительную боль и временами не мог удержаться от стонов и слез.
Навсегда запомнил Альфред этот урок. В дальнейшем, как бы ни мучила его жажда, он всегда проверял доброкачественность воды, которую собирался пить.
Вода в бурдюках с каждым днем становилась все хуже. В первые дни в нее подливали вино и различные спиртные напитки, в дальнейшем эту воду стали кипятить и варить на ней кофе, но и этот напиток отдавал отвратительным привкусом. За все время движения через Баюдскую пустыню караван должен был пройти единственный оазис, расположенный примерно посередине пути. К этой желанной цели караван устремился с возможной быстротой. Когда же путешественники добрались до оазиса, оказалось, что в колодцах стоит грязная с подозрительной зеленью вода. Кроме всего прочего, пришлось очищать воду и от козьего помета, так как у колодца происходил водопой многочисленного стада коз. Несмотря на все это, истомленным жаждой путешественникам вода показалась достаточно хорошей, а когда позднее появилось и свежее козье молоко, Альфред почувствовал, что он обрел рай на земле.
Пустыня, представшая путешественникам как необъятное волнистое песчаное море, грозила караванам и другой опасностью. Горе тем, кого заставали в пути жестокие песчаные бури. Такие бури начинались обычно появлением облака мелкой пыли, зной и жара еще более усиливались. Раскаленный обжигающий ветер с юга крепчал с каждой минутой. Все окружающее исчезало за непроницаемой песчаной стеной, поднявшийся в воздух песок закрывал солнечный свет, ветер переходил в ураган. Застигнутым бурей путешественникам оставалось только ложиться на землю и ждать улучшения погоды. Грузы, навьюченные на верблюдов, использовались как укрытия, за которыми прятались люди, накрывавшиеся всеми имеющимися у них тряпками и тканями для защиты от песка. Но песчинки проникали сквозь самую плотную ткань, попадали в горло и легкие, причиняя острую боль. Дыхание становилось тяжелым, наступала сильная головная боль, а затем и полное истощение.
Если буря утихала через несколько часов, караван мог продолжить путь; если же ураган затягивался надолго — гибель животных и людей становилась неизбежной. Бурдюки давали течь и выпускали воду на землю, верблюды задыхались и умирали, кожа у людей высыхала и лопалась, в образовавшиеся раны проникал мелкий песок, губы трескались, нечем становилось дышать. Даже в тех случаях, когда люди, укрывшиеся платками и тканями, оставались живы, гибель верблюдов и отсутствие воды обрекали их на долгую мучительную смерть.
Альфред часто с ужасом замечал рядом с караванной тропой высушенные жарой и солнцем трупы людей и животных, большей частью уже почти занесенных песком. Иногда на поверхности виднелась лишь рука или нога. При виде мертвецов арабы совершали короткую молитву и, не оглядываясь, продолжали путь.
Наступил 1848 год. В южной части Баюды исчезли последние остатки пустыни. Высокая, тонкая трава покрывала землю, караван проходил мимо рощ мимозы, населенных многочисленными птицами с оперением самой различной окраски. Богатейшая фауна степи предоставляла путешественникам неисчерпаемые возможности для охотничьих приключений.
