В сложном полете - [66]
Но все мои страхи оказались напрасными. Не успел приблизиться к массивным каменным ступеням кинотеатра, как от центральной колонны отделилась девушка и быстро направилась навстречу.
Улыбающаяся, легкая, светлая, она, порозовев и протягивая руку, негромко мелодично сказала:
— Здравствуйте, вы Борис Ушаков? Да?
— Да-а, — смущенно кивнул.
— Наконец-то встретились! Я — Люба.
— Очень приятно.
— Серьезно? — лукаво насторожилась.
Я внимательно посмотрел на нее.
— Вполне.
Вспыхнув, она звонко, заразительно рассмеялась.
— А я просто рада встрече! Вы именно такой, каким я представляла.
— Какой? — осмелел я.
Она на мгновение смешалась, потом тряхнула кудрями.
— Милый, робкий, стеснительный.
— Ну-у вы-ы…
— Ты, Боря, ты!..
— Ну ты даешь! — поправился я. — Вот так оценка!
Люба не успела ответить — кто-то громко сказал:
— Кому два билета! Только скорее! Уже дали первый звонок!..
— Может, сходим? Интереснейший фильм! Билетов не достать! — и, схватив меня за руку, потянула за собой.
Мы побежали. Едва вошли в зал — свет погасили.
Хотя фильм был захватывающим, мы, как и другие парочки, порой перешептывались.
Да, Люба оказалась поистине сюрпризом и радостные чувства, вызванные ее «открытием», переполняли меня.
Ну и хват Вострик! Кто бы мог подумать! Сам черен, как головешка, а девушку выбрал, как солнышко. Губа не дура!.. Эх, везет же людям! А тут… ничего не известно. Лилька! Как-то ты встретишь?..
В жуткие моменты фильма Люба невольно продвигалась ко мне, словно прося защиты от надвигающейся опасности. Тогда, подбадривая, я брал ее за руку, но она каждый раз осторожно ее высвобождала.
Когда вспыхнул свет и мы встали, она, сияя глазами, восторженно сказала:
— Никогда еще не видала такой картины…
— Я тоже…
На улице было темным-темно. Увлекаемые тесным людским потоком, вилявшим по каким-то закоулкам, мы не сразу сориентировались. Когда, наконец, очутились на Кирова, Люба, взяв меня за руку, попросила:
— Ты ведь проводишь меня, Боря? Нас поселили за городом в Светлореченском пионерлагере. Но автобус с командой давно ушел, придется добираться поездом.
— Разумеется! — согласился я и тотчас поглядел на часы.
22.00. В моем распоряжении три часа. Маловато, конечно. Только добраться до городка не спеша. Но одним часом можно пожертвовать. Не оставлять же ее ночью посреди улицы в чужом городе… Ничего, если бежать от трамвайной остановки — за час доберусь до училища.
До вокзала доехали на трамвае. У пригородных касс было темно и почти безлюдно. Потыкавшись в закрытые оконца, остановились у расписания.
— Боря! — с отчаянием воскликнула Люба. — Так поезд-то ушел десять минут назад!.. И почему я посчитала, что он уходит в половине двенадцатого?!..
Вот так загвоздка! Так можно и опоздать!.. Хоть убегай! Но не бросать же одну!?
— Ладно, не расстраивайся. Что-нибудь придумаем. Подожди меня здесь, схожу к дежурному по вокзалу.
Как назло, около комнаты дежурного толпился народ, а его самого на месте не было. Пришлось ждать. А когда пришел — только огорчил:
— Других поездов нет, кроме утреннего.
Унылый возвращался к Любе. Что же делать? До конца увольнения чуть больше часа, а я не могу отправить ее домой. Если сию минуту не провожу — опоздаю в казарму. Главное, слово не сдержу, которое дал Умаркину. Подведу его, доставлю неприятности, а, может, и получит взыскание из-за меня. Никто другой бы не отпустил — утром прыжки — боевая учеба. На добро отвечу злом, как последний негодяй. Стыд-то какой?!.. Ужасно, за одно увольнение сделаю два нарушения. Тут простым взысканием не отделаться…
Проталкиваясь к расписанию, я, к удивлению, услышал чей-то знакомый, но гневный голос:
— Отстаньте от меня, слышите! А то сейчас же позову милицию! Отпустите руку! Вам говорят!..
В углу неподалеку от выхода какие-то два небритых субъекта, которых часто рисуют на плакатах, прижали Любу к стене.
Подскочил к ним. Схватив ближнего за ворот, рванул с силой. Тот попятился, завзмахивал руками, побежал назад, спиной расталкивая людей.
— А ну, марш отсюда! Сейчас позову патрулей!
— Ах ты, щенок! — наливаясь злобой, повернулся ко мне второй. — Под ногами путаться!?.. Раздавлю, гнида!
Он размахнулся, но я оказался проворней. (Не зря же недавно стал боксером-третьеразрядником). Увернувшись, нанес короткий резкий удар под «дыхало». Мордастый всхлипнул, застыл с открытым ртом, округлил глаза. Потом, согнувшись, побрел в сторону.
— Ну, сука! Погоди, пришьем на улице! — прохрипел кто-то у входа.
Подхватив меня под руку, Люба обрадованно говорила, заглядывая в глаза:
— Боря! Я так испугалась! И что пристали? Что надо?..
Я лукаво посмотрел на нее и бухнул:
— Ты же видная, симпатичная, привлекаешь внимание. Вот и пристали.
Люба зарделась.
— Ну уж ты и скажешь…
— А что? — улыбался я. — Я же пристал.
— Это я к тебе пристала, — рассмеялась она и, враз потускнев, зашептала испуганно: — Идем отсюда скорей! Я боюсь их! Больше никуда от себя не пущу.
Мы поднялись на второй этаж: сели на скамью.
— Ну что с поездом? Ты что-то долго был там? Я уж подумала — не увижу тебя, — засмеялась Люба.
— Ждать до утра.
— Да?! — скисла Люба, а потом встряхнув завитками, бодро добавила: — Ну да ничего! Подумаешь, ночку не поспим. В этом тоже есть своя прелесть. Правда, Боря? Запомнится навсегда…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Перед вами — книга, жанр которой поистине не поддается определению. Своеобразная «готическая стилистика» Эдгара По и Эрнста Теодора Амадея Гоффмана, положенная на сюжет, достойный, пожалуй, Стивена Кинга…Перед вами — то ли безукоризненно интеллектуальный детектив, то ли просто блестящая литературная головоломка, под интеллектуальный детектив стилизованная.Перед вами «Закрытая книга» — новый роман Гилберта Адэра…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Валерий МУХАРЬЯМОВ — родился в 1948 году в Москве. Окончил филологический факультет МОПИ. Работает вторым режиссером на киностудии. Живет в Москве. Автор пьесы “Последняя любовь”, поставленной в Монреале. Проза публикуется впервые.
ОСВАЛЬДО СОРИАНО — OSVALDO SORIANO (род. в 1943 г.)Аргентинский писатель, сценарист, журналист. Автор романов «Печальный, одинокий и конченый» («Triste, solitario у final», 1973), «На зимних квартирах» («Cuarteles de inviemo», 1982) опубликованного в «ИЛ» (1985, № 6), и других произведений Роман «Ни горя, ни забвенья…» («No habra mas penas ni olvido») печатается по изданию Editorial Bruguera Argentina SAFIC, Buenos Aires, 1983.