В синих цветах - [17]
— Да!
— Договорились!
— Ну, держитесь, беляки проклятые! — замахал кулаками Федор.
— Сами вы беляки! — не стерпев, попыталась приподняться на локтях Катька.
— Катерина! — погрозила ей Маша пальцем. — Мы же условились…
— Вот увидите, кто быстрее всех носится! — перебил Машу Гурум.
— Все! Тишина! — вышла на середину палаты Маша. — Начинаем по счету «три». Братцы Кролики — на середину! Так… Братцы Лисы — в углу!.. Федор, перейди в угол над Олей… Хорошо. Внимание… Раз… два… три!
Брызнули на потолок, завихрились визгливые красно-синие осколки солнца!
Взбрыкивая и гогоча, раздвинули, перекроили слепящими зигзагами лепной потолок палаты.
Выпрыгнули из зрачков азартные звери!
— Зацепила! Зацепила!! — заливисто визжала Галина.
— Нет! Нет!! — хрипато негодовал Вовка.
— Сергей сбит! Сойди! — объявляла Маша.
— Это не я! Не я! — злился Сергей.
— Я сказала — сойди!.. Следующая тройка на потолок!
— Сбил! Сбил!!! — радовался Гурум.
— Я сама наткнулась!! Это не считается!!
— Уйди, гадина!!!
— Сам — гад!!!
— Еще слово — и оба перестанете играть! — пресекала спорщиков Маша.
— У-у! Фашист!
— Сошла с черты!
— Нет! Нет!!
— Гюли сбита! — итожила Маша.
— Я уже двух сбил!!! Ур-ррра!!!
— Ты что делаешь, бонзаец?!
— Катерина, я тебя снимаю с игры!
— Ну и пусть!!!
— Ой! У меня стекло упало!!
— Сейчас подниму!!
— А я устал! Маша, я устал бегать! Можно, я отдохну! — неожиданно взмолился Федор.
— Есть! — заорал Гурум.
— Ничего подобного! — отрезвила его Маша. — Забыл, что в углу Кроликов нельзя трогать?
— Он все время так жухает!
— Неправда!
— Сама ты жухала!
— Окружай! Окружай его!..
Как промчалась через гвалт Паша, как вбила штепсель от репродуктора в розетку, Сергей не заметил.
Вихрь игры расплющил ее ладони, громыхавшие по дубовому столу палаты.
Потом Паша качнулась, навалилась грудью на стол, захрипела.
— Нишкните все!.. Нишкните!..
Через обрывки дырявой тишины проник из репродуктора в палату голос…
…— вероломно напав… Самолеты бомбили Киев, Одессу, Севастополь… Германские войска вторглись…
На какое-то мгновение Сергею почудилось, что шаткие эти слова произносит не голос из репродуктора, а обвислые губы Паши… Но, присмотревшись, он понял, что Паша лишь повторяет про себя сообщение черного круга.
…— без объявления войны… и перешли государственную границу… фашистская Германия…
РАКЕТА ПОДСЛУШИВАЕТ
— А почем в запрошлом годе в Загорск яблоки возила?
— Так по сорок.
— А у себя?
— Так по тридцать вовсе.
— Ай брали?
— Ну так как…
Неторопливо переговаривались две тетки, примостившись среди мешков, лукошек и корзин, плотно затянутых стершейся клеенкой.
Легко выпорхнув из дремы, Вовка раздвинул выцветшие ресницы, хитровато глянув на Сергея, спросил:
— А ты Генку, старшего Татьяны, помнишь? Заводной такой, с челкой… Слова не говорил, а выцеживал. Чернявый… На нашей платформе ехал…
— Тот, что фантики у всех сразу выиграл? — вспомнил Сергей.
— Ну да! — обрадовался Вовка. — Татьяна на собрании сказала, что он от цинги в сорок втором умер… Так соврала…
Вовка смущенно улыбался, вспоминая.
— Я его два года назад в Караганде, в ресторане встретил. Он меня не узнал, конечно, а я его сразу. Совсем не изменился… Только половина зубов — железные… Ох и костерил же Генка свою маменьку, когда разговорились мы… Оказывается, он от нее из Омска на фронт сбежал. Не доехал, конечно. В пути перехватили — и в детдом. Не сказал там, что мать у него жива. Через два года из детдома утек… Бродяжничал долго. До Алма-Аты добрался. Потом в детскую колонию угодил. Покушал «сахарку» вдоволь. Двадцать восемь лет шоферит уже. Детишек четверо, И все челку носит…
Странно. Та, последняя, Татьяна Юрьевна с вензелями моложавой оранжевой прически, переливчатым набором слепящих медалей на темно-синем костюме из джерси, такая четкая до последней высверкивающеи искры на лацкане жакетки, пребывала между тем в памяти. Сергея в каком-то совершенно беззвучном вакууме, точно кто-то невидимый вырубил, стер все сопутствовавшие ей звуки.
Сергей не услышал ее и в ту минуту, когда Татьяна, видимо, к чему-то призывая, закончила свою пылкую речь, а из зала к ней кинулась заплаканная курсистка, похожая на мультипликационного ослика с громоздким букетом бархатных ярко-розовых гладиолусов. Даже когда Татьяна осела, переломилась в поясе, затряслась в рыданиях, обнимая хрупкую девчонку, Сергей не услышал ни звука…
И еще одна необычность в действиях бывшей медсестры-снайпера удивила, озадачила Сергея в тот день…
Подчиняясь безотчетному наитию, исправно держа дистанцию, Сергей шел по пятам растревоженной стайки курсисток, в центре которой находилась Татьяна Юрьевна. Шел, вдыхая запах свежей краски, по всем переходам, лестницам и коридорам еще пустовавшего, только что отремонтированного санатория…
А привела его Татьяна не на их четвертый этаж, как ждал Сергей, туда, где находилась когда-то его тридцать вторая палата, банная, изоляторы, «чистая» и «грязная» перевязочные, рентгеновский кабинет и кухня… Нет. Они почему-то пришли на третий этаж, Сергею совсем незнакомый…
Между тем Татьяна Юрьевна пустилась в продолжительное путешествие именно по третьему этажу, с трогательным благоговением заглядывая в каждую пустую палату.
Сценарий «Когда я стану великаном» касается нравственных проблем, волнующих наше молодое поколений. В нем рассказывается о победе добра и справедливости, чувстве долга и истинной дружбы, скромности и честности. Фильм по сценарию удостоен премии ЦК ВЛКСМ «Алая гвоздика».
Кузнецов Александр Всеволодович (род. в 1935 г.) закончил актерский факультет ГИТИСа и Высшие режиссерские курсы при Госкино СССР. Снялся более чем в тридцати фильмах, осуществил ряд инсценировок, работал на телевидении. Автор пьес «Острова снов», «Лети все горе прочь», «Зачем принцессе усы!», «Танец кочерыжек». В соавторстве с И. Туманян написал сценарий кинофильма «Когда я стану великаном» (приз Ленинского комсомола — Алая гвоздика). В 1983 году в издательстве «Молодая гвардия» вышла повесть А. Кузнецова «В синих цветах».
Повесть «У Дона Великого» — оригинальное авторское осмысление Куликовской битвы и предшествующих ей событий. Московский князь Дмитрий Иванович, воевода Боброк-Волынский, боярин Бренк, хан Мамай и его окружение, а также простые люди — воин-смерд Ерема, его невеста Алена, ордынские воины Ахмат и Турсун — показаны в сложном переплетении их судеб и неповторимости характеров.
Книгу известного советского писателя Виктора Тельпугова составили рассказы о Владимире Ильиче Ленине. В них нашли свое отражение предреволюционный и послеоктябрьский периоды деятельности вождя.
Почти неизвестный рассказ Паустовского. Орфография оригинального текста сохранена. Рисунки Адриана Михайловича Ермолаева.
Роман М. Милякова (уже известного читателю по роману «Именины») можно назвать психологическим детективом. Альпинистский высокогорный лагерь. Четверка отважных совершает восхождение. Главные герои — Сергей Невраев, мужественный, благородный человек, и его антипод и соперник Жора Бардошин. Обстоятельства, в которые попадают герои, подвергают их серьезным испытаниям. В ретроспекции автор раскрывает историю взаимоотношений, обстоятельства жизни действующих лиц, заставляет задуматься над категориями добра и зла, любви и ненависти.
В основу произведений (сказы, легенды, поэмы, сказки) легли поэтические предания, бытующие на Южном Урале. Интерес поэтессы к фольклору вызван горячей, патриотической любовью к родному уральскому краю, его истории, природе. «Партизанская быль», «Сказание о незакатной заре», поэма «Трубач с Магнит-горы» и цикл стихов, основанные на современном материале, показывают преемственность героев легендарного прошлого и поколений людей, строящих социалистическое общество. Сборник адресован юношеству.
«Голодная степь» — роман о рабочем классе, о дружбе людей разных национальностей. Время действия романа — начало пятидесятых годов, место действия — Ленинград и Голодная степь в Узбекистане. Туда, на строящийся хлопкозавод, приезжают ленинградские рабочие-монтажники, чтобы собрать дизели и генераторы, пустить дизель-электрическую станцию. Большое место в романе занимают нравственные проблемы. Герои молоды, они любят, ревнуют, размышляют о жизни, о своем месте в ней.