В Шторме - [31]

Как это может не сработать?

Звук открывающихся замков тяжелых двустворчатых дверей вытащил его из задумчивости. Поворачиваясь, он увидел рыжеволосую женщину, впившуюся в него жестким взглядом.

— Император требует твоего присутствия, — она многозначительно подняла свою руку, указывая на дверь.

Сглатывая пересохшим горлом и собирая все изнуренные ментальные способности, что у него были, Люк поднялся и прошел вперед, зная о высоких и безмолвных имперских гвардейцах, что расположились в шаге позади него, как только он пересек порог.

Он прошел вторую комнату, холодную и неприветливую, несмотря на щедрую обстановку. Второй комплект высоких дверей заскрежетал, открываясь — слишком тяжело для простых деревянных панелей, как это казалось издалека.

Войдя в третью комнату вместе со своим тихим и внушительным эскортом, он ощутил, как в Силе буквально взревело присутствие ее обитателя — концентрация мощи был настолько сильной, что Люк непроизвольно вздрогнул.

Тьма, густая и мутная, была почти материальной здесь — так близко к ее обладателю, затеняя все вокруг.

Обширная комната никоим образом не уменьшала сгорбленную фигуру ситха, непринужденно стоящего в стороне недалеко от камина, в тенях — так родственных его духу.

В камине был разожжен большой сильный огонь; белые, как кости, дрова раскалывались и трещали, делаясь ломкими в пламени. Люк ступил ближе. Янтарные вспышки огня преобладали над тусклыми лампами огромной комнаты, создавая тем самым танец теней в темноте.

Странно, но длинный стол был накрыт к ужину; два стула размещались с двух его противоположных концов. Рядом стояли нервно ожидающие лакеи.

Император-ситх повернулся, как только он вошел… чтобы милостиво улыбнуться, но тени от пламени играли жестокие проделки на его изуродованных чертах лица, придавая выражению опасную грань. Тем не менее он слегка склонил голову в приветствии… и Люк, полностью потерявшись для слов и сомневаясь, как ему поступить, сделал то же самое.

— Джедай, — признал ситх, режущий слух голос звучал тонко и пронзительно.

Он носил длинные богато отделанные широкие одежды темнейшего рубинового оттенка и тяжелую мантию цвета вороного крыла. Высокий воротник обхватывал бледную, восковую шею; белая костлявая рука держала гладкую изогнутую трость, опираясь ею на каменный пол для поддержки — хотя Люк подозревал, что, как и Мастеру Йоде, она нужна была больше для эффекта.

Хромая, ситх шагнул вперед, вслед по мраморному полированному полу прошелестела волна соболиной мантии; затем он приостановился, пристально всматриваясь в своего пленника.

Мертвенно бледный и слабый, сознающий, что усилие для короткой «прогулки» ослабило его до неудержимой дрожи и сердечного обстрела в ушах, Люк задавался вопросом, насколько ничтожный образ он создавал.

— Тебе нужно сесть, — любезно произнес Император, поднимая на себя пристальный и удивленный взгляд Люка.

Палпатин повернулся и сел на дальний от Люка стул, кивая рыжеволосой женщине, которая в ответ поклонилась и вышла, предоставляя Люку краткий обзор ярко освещенного коридора снаружи. Весь его разум обострился, протягиваясь в Силе и обрабатывая возможности.

Шесть.

Шесть охранников стояло у противоположной стены коридора, с поднятым в направлении открытой двери оружием — но Люк был уверен, что ощущал намного больше этого количества. Они должны быть и с обеих сторон дверей.

— Ты слышал меня? — вопрос был задан не совсем с вызовом, но тем не менее вернул взгляд Люка к Императору.

— Я слышал вас.

Неужели он сказал это? Так небрежно? Эти первые произнесенные им слова получились смелыми, так как мысленно он был в другом месте. И он по-прежнему не двигался.

Палпатин наклонил голову, не впечатленный его дерзостью — фактически забавляясь:

— Тогда стой. Посмотрим, кто из нас упадет первым.

Еще несколько секунд Люк стоял тихо, голова кружилась. Как ему уже удалось войти в это сражение воль?

Не нужно. Не начинай борьбу, когда не можешь ничего выиграть.

.

Палпатин отметил, как мальчишка пытался скрыть степень своей слабости, пока довольно шатко шел к стулу — левая рука протянулась к спинке, прежде чем он добрался до него.

Абсолютно истощенный джедай резко сел, наблюдая из-под тяжело прикрытых век за подступившими с каждой стороны высокими гвардейцами.

Император довольно улыбнулся.

— Двенадцать. — И в ответ на мгновенный хмурый взгляд, коснувшийся настороженного выражения мальчика, разъяснил: — Двенадцать охранников, полный состав. Дальше по коридору еще двадцать четыре гвардейца. Они меняются каждые девять часов. И они знают, кто ты и к чему способен. Ни один из них не будет колебаться при необходимости.

Он продолжал весьма благодушно и добровольно давать эту информацию — предоставляя ее как свою первую награду за то, что мальчишка поступил так, как хотел Палпатин; в ней было немного пользы — кроме разъяснения, насколько маловероятным был побег. Соревнование происходило между ним и его джедаем, меньшие существа имели мало значения — они служили лишь для придания большей ясности решениям Палпатина.

— Есть еще восемнадцать батальонов, назначенных в эту Башню, и столько же во всех остальных. Эти комнаты спроектированы специально для тебя — тюрьма для джедая. Моего джедая. Чтобы держать его именно там, где я хочу.