В шоке. Мое путешествие от врача к умирающему пациенту - [80]

Меня положили в отделение неотложной помощи и поместили на каталку. Медсестра быстро взяла у меня образцы крови и отправила их на анализ. Заказанное прежде моим хирургом УЗИ было выполнено, пока я ждала врача. В лежачем положении я чувствовала себя значительно лучше, так как моей крови не приходилось бороться с гравитацией для попадания в мозг. Я собралась с оставшимися силами и попыталась сосредоточиться, чтобы написать СМС Рэнди. Я написала, что нахожусь в отделении скорой помощи, что ему следует заехать по дороге на работу в больницу, а я тем временем буду держать его в курсе происходящего. Я понимала, что большинство людей не стали бы сообщать в СМС подобного рода информацию своему супругу, однако для нас это было нормой, да и к тому же сигнал в отделении скорой помощи был слишком слабым для звонка.

Когда пришел врач, то он застал свою пациентку с подозрениями на сепсис и болями в области живота за написанием СМС. Я его не узнала, а он не знал меня. Судя по всему, он был из новеньких. Как назло, мы незадолго до этого перешли на новую электронную систему учета медицинской документации, так что большая часть моей истории болезни осталась погребена в старой системе, доступа к которой он получить не мог. Он подозрительно наклонил свою голову набок. «Что ж, я только что получил результаты ваших анализов, и мы на самом деле не нашли в них никаких отклонений, так что…» – он запнулся, не находя подходящих слов. Он ждал, что я внесу для него немного ясности.

Я попыталась привести рациональные объяснения своего прихода и рассказала про себя. О том, что мне доводилось испытывать это ощущение отстраненности ранее, и вскоре за ним последовала моя смерть. Что я решила, что поступаю правильно, обращаясь к ним до того, как все выйдет из-под контроля. Я объяснила, как быстро на моих глазах ситуация из поправимой превращалась в совершенно безнадежную. Мне нужно было найти компромисс, и я пыталась все сделать правильно. Он пожал плечами и сказал, что положит меня в больницу для наблюдения, хотя ему и кажется, что со мной все в порядке. Он также добавил, что, по его мнению, оснований для госпитализации окажется недостаточно, чтобы услуги больницы были покрыты моей страховой компанией.

Знакомясь с новыми пациентами, врачи неизменно приводят за собой призраки своего прошлого, которые бывают во многих разных обличьях. Кажущийся здоровым пациент, который воспринимается просто жаждущим внимания к себе человеком, который попросту отнимает драгоценное время, может пробудить чувство обиды. Вероятность этого становится особенно высока, когда врач предрасположен к этому из-за того, что перегружен работой либо скучает по своей семье. Если же пациент вызывает воспоминания о попытках манипулирования в прошлом или в его словах можно разглядеть намек на упрек, то врач занимает оборонительную позицию. Точно так же напоминающий о прошлых неудачах пациент может спровоцировать страх и стремление отказаться от участия в повторяющемся сценарии.

Нас не учат распознавать призраки, как собственные, так и чужие. Нам невдомек, какие воспоминания преследуют наших наставников или друзей. Иногда нам удается ненадолго почувствовать глубину чьих-то переживаний, когда их фрагменты всплывают на поверхность. Мы слышим порой: «Это самые ужасные ситуации», или «Я надеюсь, что это закончится не как в прошлый раз», или «Если она умрет, клянусь, я завязываю с медициной». Эти чувства существуют не отдельно от нас. Они не являются пассивными. Они пронизывают наши мысли и влияют на принимаемые нами решения. Они становятся подтекстом, гравием на дороге, по которой мы проезжаем снова и снова, проделывая в ней колею. Они являются нашей уязвимостью, нашей слабостью. Это тот воск, что скрепляет между собой перья на наших крыльях. Воск, который слишком быстро плавится, стоит нам хотя бы немного приблизиться к солнцу.

Подобно любой слабости, однако, они могут быть превращены и в источник силы. Если их распознать, изучить и осмелиться с ними сразиться, то эти призраки могут обрести плоть. Они могут материализоваться и даже стать нашими союзниками.

Запутанные клинические случаи, тяжелые утраты могут стать двигателем для новых исследований и открытий. Вместо того, чтобы внушать страх, душераздирающие истории способны преображать жизни, придавать им смысл. Если же их игнорировать, как нас тому учат, то они становятся звуконепроницаемой преградой.

В палате для наблюдения ко мне пришла санитарка, чтобы измерить давление, которое почти не регистрировалось. Она пожала плечами и пошла взять другой манометр, полагая, что проблема в самом приборе. Когда она вышла, меня начало ужасно трясти от озноба – это было физическое проявление захватившей мой организм инфекции. У меня колотилось сердце, а ладони и ступни окоченели от холода.

Когда следующий манометр также не смог обнаружить у меня давления, я попросила позвать врача.

Он зашел в палату, и я принялась ему объяснять сквозь стучащие зубы: «Мне холодно, у меня озноб, мое давление не обнаруживается, и мне кажется, что меня следует перевести в интенсивную терапию». Я была уверена, что ситуация в любой момент может перерасти в критическую, и чтобы не тратить попусту время, я не стала вдаваться в подробности. Мне казалось, что ему было достаточно услышать это, чтобы со мной согласиться.