В сетях искушения - [4]

— Удачи. Может, встретимся после игры, пропустим по стаканчику? Я собираюсь попытать удачи за рулеткой, так что буду неподалеку, чтобы отпраздновать с вами, когда вы побьете этого мерзавца.

Его доверие было неожиданностью для меня, но приглашение выпить удивило еще больше, ведь я старалась быть невидимой, когда оказывалась в компании мужчин. Мы с Джуд научились машинально уклоняться от внимания представителей противоположного пола благодаря нескончаемому потоку любовников, которые появлялись в жизни нашей матери, когда мы с сестрой были подростками.

Я собиралась ответить отказом Галанти, но не успела и слова сказать, когда вмешался Аллегри:

— Проваливай, Алекси. Мисс Спенсер тебе не достанется — теперь она только моя.

Галанти захохотал, явно не заметив небольшой натянутости в голосе Данте. Но я почувствовала ее, вместе с намеком на ревность.

«Теперь она только моя».

Что он хотел этим сказать?

Я глянула на него, и мне снова стало жарко. Данте смотрел на меня с удовлетворением и вызовом, подзадоривая ответить на его шокирующее заявление.

Дверь за Галанти закрылась, и мы с Аллегри остались одни. Час назад он отпустил обслуживающий персонал, и в тот момент это показалось мне великодушным поступком, так как уже было далеко за полночь. Но теперь, когда мы остались наедине, я начала задаваться вопросом, уж не спланировал ли он это.

Впервые за весь вечер помимо непривычного ощущения таяния внизу живота и паники, которую оно сеяло, я почувствовала злость.

— Мистер Аллегри, я бы предпочла, чтобы вы не принимали решений за меня, — спокойно заявила я, хотя готова была взорваться от негодования.

— И о каком решении идет речь?

— О том, чтобы выпить с мистером Галанти.

— Мне кажется, вы сами решили избавиться от него.

Данте снова перемешал карты и улыбнулся своей дьявольской улыбкой, от которой мое сердце чуть не выпрыгивало из груди. Но его самодовольство задевало меня.

— Вообще-то, я не собиралась избавляться от него, — соврала я.

— Нет, собирались, — уверенно заявил он и снова слегка улыбнулся. Словно его веселила моя попытка сбить его с толку.

И как он понял, что я собиралась отделаться от Галанти?

— Откуда такая уверенность? — выпалила я.

Его синие глаза потемнели, и, к моему ужасу, я почувствовала, как краснею.

— Потому что он не подходит вам, bella. — Появившаяся в его голосе хрипотца и то, с какой легкостью он использовал ласкательные словечки, заставили меня покраснеть еще больше. — Вам подхожу я.

Глава 4

Желание, которое я пытался сдерживать на протяжении вечера, пьянило, словно дорогое вино, и я перестал сопротивляться, когда наконец увидел полыхнувший зеленым пламенем взгляд Эди Спенсер.

«С возвращением, bella».

Я с удовлетворением наблюдал, как она покраснела от возмущения. Эта девушка была изумительной. Дерзкой, бесстрашной и, судя по изобретенному ею методу, чертовски умной. И какую бы игру она ни вела, она оказалась достойным противником, в отличие от избалованных богатых деток, с которыми я привык иметь дело.

Я собирался сначала насладиться победой в этой игре, а потом изучением сексуального влечения, возникшего между нами. Если мисс Спенсер была такой же горячей штучкой в постели, как за игровым столом, меня ждала очень увлекательная ночь.

— Мистер Аллегри, вы чрезвычайно самонадеянны, — отрезала она, но я заметил волнение в ее голосе. — Возможно, вам следует сосредоточиться на игре, а не на моем несуществующем влечении к вам.

— Знаете ли, у меня отлично получается делать несколько вещей одновременно. Я могу играть и в то же время читать ваши реакции.

— Какие еще реакции? — Ее грудь приподнималась и опускалась в сбивчивом ритме. — Вы меня не интересуете, что бы там ни говорило вам ваше самолюбие.

Я не стал спорить, а просто опустил взгляд и посмотрел на ее набухшие соски. Я мог только представить, как отчаянно ей хотелось избавиться от сексуального напряжения. Два возбужденных холмика молили о том, чтобы я обхватил их своими губами. Грудь некоторых женщин была невероятно чувствительной, и Эди, судя по всему, принадлежала к их числу.

— Как насчет того, чтобы проверить эту теорию и устроить небольшой перерыв?

Она застыла, но краска продолжала растекаться по ее телу.

— Мы играли больше трех часов, и я проголодался. — Я намекнул, что речь шла не только о еде, и наслаждался видом ее ставшего пунцовым лица.

Я видел, как она взвешивала, клюнуть на мою наживку или нет. Если Эди знала обо мне все — а я, судя по ее игре, рискнул бы предположить, что она провела тщательное расследование по поводу моих привычек, — она бы знала, что я частенько играл сутки напролет, не прикасаясь к еде, потому что все мое внимание было сосредоточено на картах. Но сейчас я отвлекся, так почему бы не пойти на поводу у своих желаний?

В конце концов, восхитительная вспышка гнева и огонь в ее глазах интересовали меня больше, чем игра.

Только я не знал, насколько хватит ее смелости.

Может, она не станет рисковать и откажется от моего предложения? Будет сидеть, прижимая карты к груди, и дальше делать вид, что между нами ничего не происходит? Или отбросит осторожность и признается в своих желаниях, тем самым одержав преимущество в игре в кошки-мышки, которую мы с ней играли?