В реке времени - [10]

— Ну, это ты зря, — возразил я. — Ты вон один, а сколько сделал...

— Мне помогали.

— Тем более. Помогая тебе — они учились сами.

— Вот в этом и вся суть. Представь теперь, что я ушел бы вместе с тобой. Остановилось бы развитие племени на том уровне, до которого я их довел, или пошло бы дальше?

— Ну, наверно, пошло бы дальше...

— Сомневаюсь. После моего исчезновения Коро обязательно прибрал бы власть над умами дикарей. Вот почему я не хотел убегать.

— Я об общих проблемах, а ты на свою личность перевел, — сказал я.

— Да это всех касается. Взять хотя бы Джордано Бруно. Если бы он отказался от своего учения, разве не пришел бы к таким же выводам другой человек? Пришел бы... Но сам Бруно не хотел быть дезертиром в глазах тех, кого он убедил в верности своего учения о множественности миров. Поэтому он и пошел на костер, чтобы те, кто ему поверил, убедились: он не изменил себе. А это главное для любого человека... Но мне кажется, что все выдающиеся люди появились из своего времени. Это лишний раз доказывает, как безграничен человеческий разум. Вот я что сделал для тех, ради кого остался? Совсем немного... Но даже то, что успел передать им, научило их главному: не бояться окружающего мира...

Внезапно Дрей насторожился.

— Ты чего? — удивился я.

— Тихо! — прошептал он, вслушиваясь в лесной шум. Где-то тревожно крикнула птица.

— Кто-то идет, — негромко сказал Дрей.

Мы быстро отошли от убитого кабана и спрятались за деревьями.

— Человек, что ли? — поинтересовался я. Дрей кивнул головой, внимательно вглядываясь в окружающие нас кусты.

— Может, охотники? — спросил я негромко.

— Они в другой стороне. Это, наверно, Коро. Старый хитрец давно замышляет что-то. Я это чувствую...

Жрец на охоту не ходил. Ему отдавали часть добычи за то, что он отгонял злых духов. Если же охота была плохой, жрецу кидали кости и потроха. Правда, при мне такое было лишь два раза.

Я до боли в глазах всматривался в окружающие кусты и старательно прислушивался ко всем звукам. Но кусты не шевелились, а вокруг стояла обыкновенная лесная тишина — с шепотом листьев, жужжаньем насекомых и далеким пересвистом птиц.

Об умении охотников бесшумно передвигаться по лесу я был наслышан от Дрея и сам часто в этом убеждался. Если жрец послал сочувствующих ему охотников, то нам придется туго. Они выследят нас по запаху: человек, когда боится, сильно потеет. От стрел, пущенных охотниками, еще никто не убегал. Но если Коро пойдет с ними, он обязательно выдаст себя. Так и случилось. Где-то хрустнула ветка, потом еще...

Дрей весь напрягся, держа наготове лук и стрелу. Я тоже натянул тетиву. Я прилично научился пользоваться этим древним оружием.

— Стреляй только после меня и в ту же сторону, — прошептал Дрей.

Кусты слабо шелохнулись. Я чуть было не выстрелил, но натолкнулся на сердитый взгляд Дрея.

Очевидно, охотники бросили камень в надежде на то, что мы клюнем на это. Не получилось...

Вновь шевельнулись кусты, и из них осторожно высунулись две головы: Коро и его брата, хитрого и жестокого дикаря. Они ощупали глазами убитого кабана и юркнули обратно в кусты.

Дрей не стрелял, а перехватив мой недоуменный взгляд, отрицательно покачал головой.

Так мы простояли некоторое время, потом Дрей опустил лук.

— Или затаились и поджидают нас, или ушли, — шепнул он.

— Ушли, наверно, — согласился я.

— Пойду, проверю, — и Дрей бесшумно исчез в зелени леса.

Я понимал, в каком сложном положении оказался Дрей. Убить и надежно замести следы — дело нехитрое. Но исчезновение жреца могло бы быть по-разному истолковано людьми племени. Жрец своими выходками так поставил дело, что, если случалось хорошее, то все это он приписывал себе и своим духам, а если плохое, то виноватым оказывался Дрей. И вполне естественно, если Коро и его брат исчезнут, люди племени станут коситься на Дрея. Инерция мышления у дикарей была сильнее, чем у моих современников, что остались в будущем. Поэтому Дрей всегда старался словами победить жреца, отстоять свою правоту.

Дрей появился так же бесшумно, как исчез.

— Кажется, ушли, — сказал он.

Тонко пропела стрела и вошла ему в шею. Я резко обернулся, выпустил наугад стрелу и упал на траву. Дрей медленно осел рядом. Где-то затрещали кусты, видимо, охотившиеся за нами убегали. Я пустил им вслед пару стрел, но это было уже без толку.

Дрей умирал. Я это понял сразу, едва осмотрел его рану. Стрела перебила позвонки.

Дрей открыл помутневшие от боли глаза.

— Вот и все, Кедрин, — попытался улыбнуться он. Кровь булькнула в горле и алым ручейком побежала по подбородку из уголка рта. — Не бросай их... Пропадут...

У меня сжалось сердце. Сам умирает, а о них думает. Беспокоится. А они вон как... отблагодарили...

Злость поднималась во мне, толкала к мести.

— Не натвори глупостей, — прохрипел Дрей. Словно мысли мои прочитал. — Отпугнешь их... — И, дернувшись, затих.

В горле застрял комок. На глазах выступили слезы.

— Собаки... — пробормотал я. Было обидно и горько. Обидно за Дрея...

А горько оттого, что я один остался. Один с этим мрачным миром, из которого нет пути в другой мир, светлый и свободный. До него еще сотни веков развития человечества. Я проживу лишь миг в этих веках. Если только проживу...