В регистратуре - [64]

Ферконя становился с возрастом все уродливее, ко мне же проявлял все большую склонность. Даже шел против матери и отца, когда те на меня наседали. Он уже где-то работал, что-то зарабатывал. И каждую субботу, получая жалованье, покупал мне подарок.

— Возьми, возьми, это тебе от меня подарок, Лаурица! Я люблю, когда ты что-нибудь берешь от меня. Дай мне свою руку, милую свою рученьку.

Я благосклонно и охотно протягивала ему руку, его единственный глаз смотрел на меня с такой страстью, что прожигал меня до глубины сердца. Тут я сразу выдергивала свою руку и убегала.

В одно из воскресений мы отправились на храмовый праздник к «Лесной деве Марии». Это была ветхая, деревянная часовенка с пристроенной колокольней, расположенная на невысоком холме посреди леса, тянувшегося без конца и края.

На прогалине под столетними дубами мы остановились передохнуть и закусить. Общество наше состояло из отца Феркони и его матери, нескольких соседей, меня и Феркони.

— Дети, принесите из лесного ключа воды в кувшинах, что мы купили на празднике, — сказала мать Феркони.

— Я не знаю, мамочка, где здесь ключ, — ответила я.

— Найдете. Ступай за Ферконей, уж он-то найдет.

— Он и одним глазом лучше видит, чем иные двумя, — добавил отец Феркони, частенько жестоко напоминавший сыну о его несчастье, будто он по своей вине стал кривым.

Мать подала мне кувшин, Ферконя взял еще один у соседей, и мы направились в густой лес.

Долго мы шли лесом и довольно далеко забрели. Маленькие лесные тропинки манили то влево, то вправо. Но Ферконя не обращал на них никакого внимания, оставляя их за спиной и все дальше углубляясь в чащу. На каждом шагу путь нам преграждали густые заросли кустов, так что сквозь них приходилось продираться, как змеям. Ферконя полз первым и смотрел потом с жаркой страстью и наслаждением, как я, мучительно борясь с ветками, одолевала препятствие. Единственный глаз его ширился и блестел, потом, словно преодолевая себя, он протягивал мне руки:

— Давай, давай, Лаурица! Будто ты и не лесная фея, идешь по лесу еле-еле, без всякой радости!

Мы перевалили уже три горы, прошли поросшее мхом ущелье, бессчетное число лужаек и долин. Миновали две или три пропасти, разверзшиеся у нас под ногами. Ферконя всякий раз придерживал меня за пояс или же за руки, потому что я дрожала от страха.

— Ферконя, я дальше не пойду, не могу больше. Давай вернемся! Мы же заблудились, давай вернемся! Никогда нам не найти этого ключа! — взмолилась я, упав от усталости на землю, заросшую редкими, крупными, незнакомыми мне цветами.

— Ну да! В самый раз теперь возвращаться! Так долго идти, столько мучиться и вернуться пустыми! Вот смеха-то и ругани будет! Вставай, вставай, надо искать родник. — Безобразный юноша крепко обнял меня за плечи, я почувствовала его горячее дыхание и… поцелуя.

— Ферконя! — вскричала я от неожиданности и обиды. — Я дальше не двинусь. Вот тебе мой кувшин, ищи сам этот чертов источник, я тебя здесь подожду.

— Ха-ха-ха! Видали строптивицу, нашу прелестную Лаурицу. Какой же ты еще ребенок, моя милая! А ты сама выберешься из этого леса, если я не вернусь? А?

— Из этого дремучего леса? Никогда. Сколько мы прошли тропинок, сколько холмов, полян, зарослей! Да я не помню даже, откуда мы пришли и куда надо идти, чтобы выйти из этой чащи.

— Вот видишь, — холодно заметил Ферконя. — А мне-то откуда знать, каким путем я пойду назад, когда найду источник? Ведь я могу пройти мимо тебя, а ты будешь меня здесь дожидаться.

И он потащил меня за собой. Я поняла, что сопротивляться бесполезно. Мы уже не неслись, как прежде. Ферконя часто останавливался, вытирал пот и усмехался загадочной улыбкой:

— Отдохни, Лаурица, отдохни! Что глядишь на меня, как испуганная лань, не бойся, найдем мы источник, принесем воды. Таким лесом нелегко пробираться, даже когда это и по сердцу. — Он нежно взял меня за руку. — Пойдем, милая, пойдем! Хмуришься, будто я тебя укусил. Нос воротишь, а мы как-никак росли в одном доме.

Лишь когда солнце склонилось к западу, мы нашли ключ. Он был на дне глубокого и холодного лесного ущелья между двумя высокими горами, вершин которых не было видно. Могучие деревья, окружавшие ключ, создавали постоянную тень и прохладу. Вода вытекала из-под громадного пня, обросшего молодыми, зелеными побегами.

Источник таинственно журчал, струясь из-под пня и пропадая в лесной долине. И это был единственный звук в том глухом и уединенном мире, среди гробовой тишины, которую временами нарушал лишь ветер, колышущий верхушки огромных деревьев.

— Видишь, Лаурица — хоть поздно, а нашли все-таки источник. Без труда не вытащишь и рыбку из пруда. Так что не хмурься и не сердись!

Я, словно и не слыша своего спутника, нагнулась к роднику, вымыла новый глиняный кувшин, наполнила его водой и поднесла ко рту, чтобы напиться.

— Ну вот, опять! На что это похоже! Погоди, шальная голова! — Ферконя выхватил кувшин и вылил из него воду. — Сначала отдохнуть надо, остыть, милая моя, а потом напьемся и пойдем дальше…

— Да, видно, уж не дождутся воды отец, мать и соседи! — приметила я.

— Решат, что мы заблудились, — с насмешкой отвечал Ферконя и вновь обнял меня.