В регистратуре - [147]

— Так! — Он довольно вытер пот. — Теперь все в порядке.

— Неправда! Еще должно быть несколько мешочков отдельно. Ищи, Одноглазый! Не видишь?

— Какие мешочки? Здесь больше ничего нет, разве что они провалились в эту бездонную пропасть, вот она, прямо у меня под ногами!

— Ну, если так, придется тебе спуститься в эту пропасть и вытащить, чего недостает. Иначе дележа не будет!

— Ты что, свихнулась? Сам дьявол не рискнул бы лезть в эту адскую пропасть, не то что живой человек. Один шаг — и летишь вниз головой в бездну, костей не соберешь!

— Живой человек! Ха-ха-ха! Сейчас посмотрим! — Лаура подняла факел и начала подбираться к стоящему над пропастью приятелю. Вот она встала на площадку размером не больше стола, с этой площадки в глубину мрачного провала вели два или три уступа. Здесь и стоял Ферконя, его голова оказалась у ног Лауры.

— Где эта ужасная пропасть? Ничего не вижу и не верю, что она есть!

— А я уже на последнем уступе, стоит шевельнуться, и я сорвусь в бездну навеки!

Лаура заглянула во тьму, нагнулась и нащупала голову Феркони. У нее мелькнула страшная мысль, и в тот же миг пришло решение… Блеснул огонь, прогремел выстрел, в жутком сумраке пещеры от скалы к скале, от ущелья к ущелью прокатилось эхо, похожее на сатанинский хохот. Мужской голос хрипло завопил и замер в глубине пропасти. Через несколько мгновений послышался новый вопль, вой, нельзя было понять, человек это кричит или зверь, казалось, это рычание тигра, пьющего теплую кровь полурастерзанной жертвы, и что-то глубоко-глубоко тяжело упало.

— Ну вот, и с тобой я благополучно разделалась! — взвизгнул женский голос. — Захотел делиться поровну! Эй, куда же ты отправился так поспешно, герой? Видишь, вот он мой добрый, верный пистолет, а могилу ты нашел себе сам, так что — всему конец! — И Лаура медленно выползла из глубокой ямы, добралась до сундука, устало прислонилась к нему и задумалась…

— Да, да, да! Хватит! Хватит! Все это отвратительно, страшно, ужасно! Бррр! — содрогнулось все ее женское естество, она хваталась то за голову, то за грудь. — Ты прав! Хватит! И Лаура будет искать честной, приятной и спокойной жизни, — пусть и на чужой стороне. Да, да! Да! Еще не все кончено!

* * *

Торопливо вышел школяр Ивица из дому и быстро зашагал по улицам города к постоялому двору «Черный орел». «Кто мог вызвать меня на свидание? Господин! Откуда он взялся, этот господин? Что ему от меня надо?» — такие вопросы задавал он себе по дороге к цели.

Он вошел в одну из просторных, чисто прибранных комнат, и красиво одетый человек, высокий, черноусый и чернобровый, поднялся ему навстречу. Ивицу удивило, что неизвестный господин был в темной шляпе с широкими полями.

— Вы, сударь, хотели видеть меня? — спросил Ивица.

— Да, я! — ответил незнакомец.

— А по какому поводу? Я не имею чести вас знать и впервые вижу.

— Сейчас узнаете, приятель! Садитесь вот сюда.

Школяр осторожно сел, с удивлением ожидая, что будет дальше.

— Не приходилось ли вам слышать в городе разговоры об атаманше Ларе, женщине-кровопийце, разбойнице, которая, переодетая мужчиной, предводительствует бандитской шайкой, жжет, палит, режет и душит всех без милосердия, словно злой рок?

— Да, я слышал такие разговоры! — смутился Ивица и широко раскрыл глаза. — О ней пишут в газетах, а среди простых людей ходят настоящие сказки об этом чудовище, которое не берет пуля, не могут поймать ни войска, ни какая бы то ни было стража на свете. Но, мне кажется, это исчадие зла, несмотря на свои сверхъестественные качества, не решается приблизиться к городским стенам, здесь люди зубастые, что однажды ухватят, не выпустят, даже эту грозную атаманшу Лару.

— Ах, вот как! — усмехнулся господин и громко воскликнул: — Атаманша Лара перед вами, молодой человек, собственной персоной!

Ивица вскочил.

— Я не для того пришел сюда, сударь, чтобы вы надо мной шутили!

— Я не шучу, милый мой! — раздался дрожащий женский голос. Этот голос поразил Ивицу, в глазах у него потемнело, он схватился за голову…

В ту же минуту мнимый господин сбросил маску, и перед глазами Ивицы заблистало прекрасное лицо Лауры.

— Что такое? — воскликнул юноша. — Не понимаю, не могу понять, это сон! Пустите, пустите, мне нечем дышать, пустите!

Но она упала к его ногам, крепко обняла их и стала пылко целовать, ее роскошные черные волосы рассыпались по полу.

— Ради бога! Где я? Что происходит? Что все это значит?

— Ах, чистый, дорогой, любимый мой мальчик! Твои ноги обливает покаянными слезами грешница Магдалина! Нет, ты не можешь меня оттолкнуть! Ведь Исус Христос не отринул кающейся грешницы! И ты… и ты… мой милый… и ты не отринешь своей несчастной, бедной Лауры! Нет, не остыла, не умерла любовь в твоем благородном и добром сердце! Все это была злоба, ложь, ослепление, клевета! Все, все!

— Я вас не понимаю, что все это значит, что вам от меня нужно? — Ивица в изнеможении упал на стул, и Лаура вновь обняла его ноги.

— Прости! Прости! Ивица мой! Помилуй меня, помилуй! Бог всегда прощает тех, кто искренне кается, прости и ты меня!

— Что я должен вам простить? В чем помиловать? Почему вы меня просите? Кто я? Ничто! — пришел в себя Ивица.