В регистратуре - [122]

— Лаура, жизнь моя! — Ивица сунул письмо Михо в карман и снова бросился к девушке. — Лаура, ты не поняла меня! Ты не поняла меня, клянусь богом! — Он упал перед ней на колени и обхватил ее руками.

— Нет, Ивица, нет! — нежно отталкивала она его. — Не будем больше об этом говорить! Я уезжаю навсегда. Я могла бы вернуться, еще раз тебя повидать, но никогда этого не сделаю! Никогда!

— Душа моя, что за мысли вдруг появились в твоей головке? Разве мы не можем серьезно поговорить о нас с тобой? Неужели всякое упоминание о будущем разбивает наш союз, гасит пламя нашей любви и радости? Заставляет тебя рыдать и лить слезы! Да как же тогда мы не сегодня-завтра будем переносить горести и тяготы жизни, если даже разговоры и раздумья заставляют нас падать духом, сомневаться и отчаиваться?

— Я не отчаиваюсь! Я не падаю духом! — Девушка вскочила и резко, с отвращением вырвалась из объятий молодого человека. — Это ты сомневаешься, ты отчаиваешься, ты бежишь!

— Так я же сказал, давай повенчаемся! Незаконный брак… церковь осуждает его… это долг священника… И нигде бы нас не стали терпеть. Значит, венчаемся!

— Никогда! Никогда! Никогда! — закричала Лаура. — Я буду жить свободно, я хочу любить тебя и обожать свободной! Без всяких оков, церковных или мирских! Они в ту же минуту уничтожат нашу любовь! Никогда! Запомни! Никогда!

Это был первый вечер, первая ночь, когда небосклон любви молодых людей затянули черные тучи, глубокая печаль, сомнения, мрачные мысли…

На другой день они все же поехали в гости к барышнику Михо, в богатый дом покойного газды Медонича.

* * *

Снова произошла перемена в настроении комедиантки Лауры, и она согласилась на то, чтобы Ивица как можно скорее ехал в далекий город и продолжал свои занятия. Больше того, она щедро снабдила его деньгами и всем прочим, чтобы он ни в чем не нуждался и не зависел от чьей-либо милости. И так будет до тех пор, пока он не закончит учиться, обещала девушка на прощанье.

Тяжелые предчувствия камнем навалились на душу Ивицы при расставании. Лаура была удивительно холодна. На ее губах мелькала злая полупрезрительная усмешка, в глазах появился змеиный блеск, который мы уже видели у этой комедиантки, когда в ее голове начинали роиться новые планы, а в душе созревали новые решения.

Лошади мчали школяра Ивицу во весь опор, далеко позади остались развалюха Йожицы и холм коротыша Каноника, он уже ехал по другому приходу.

Вдруг Ивица увидел, как из-за высокого куста ему машет платком женщина.

Он остановил коляску, быстро соскочил на землю и велел вознице не спеша ехать вперед, он, мол, его догонит.

— Аница, милая, ради бога! Что тебя сюда привело? — изумился юноша.

Девушка опустила голову, она то краснела, то бледнела.

— Вы еще спрашиваете? — зарыдала она. — Ах, разве никогда не было того вечера в роще… «Ты не уснешь, не проснешься, не помолишься богу, не посмотришь на святых и ангелов в церкви без мысли обо мне!» Ох, лучше бы мне никогда вас не слушать, горемыка я несчастная! Я мучаюсь, терзаюсь, плачу и молю бога, каюсь и даю зароки пресвятой деве, матери божьей! Но все напрасно… Как вы напророчили, так все и есть… Нет, ничего! Молчи! Молчи! Не буду! Не буду! Уйди, напасть! — схватилась девушка за грудь. — Прощайте, Ивица! Прощайте, Ивица! Будьте счастливы, будьте счастливы! Мне надо было все вам сказать, прежде чем вы уедете. Потому я и пришла сюда, хотела поговорить с глазу на глаз… чтобы никто меня не увидел, не услышал… Или, коли увидят и услышат, так хоть не узнают. А теперь желаю вам здравствовать! Теперь все… больше я вас никогда не увижу!

Девушка бросилась бежать.

— Постой, Аница, постой! — кричал школяр Ивица. — Ах, что же делать! Ты мое божество, ты прекрасная фея из волшебного леса! Постой, постой! Дай мне прийти в себя, опомниться!

И юноша схватил ее за обе руки. Они долго-долго так стояли, молча и недвижимо. Потом Ивица отпустил ее, быстро снял золотое кольцо, взял правую руку девушки и надел ей кольцо на палец.

— Ты моя, Аница! Ты моя! Вот с этим талисманом ищи меня по всему свету, по этому талисману мы найдем друг друга среди живых или мертвых, на земле или на небе, в холодной могиле или в теплом родительском доме!

— Ах, вы не такой злой… вы не думаете… вы забываете… Ведь я крестьянка, бедная горемыка. Но я-то знаю, хоть и схожу с ума, кто имеет право на это кольцо! Ох, какая она дивная, милая, богатая! Что я перед ней, бедная? Пыль и прах… Нет, нет! Уйди, напасть, уйди!

Юноша прижал ее к своей груди:

— Аница! Аница! Милая моя девочка!

— Пустите, пустите! Прощайте, будьте счастливы, будьте здоровы! Я убегу из родительского дома далеко-далеко, куда глаза глядят!

— И найдешь меня! — воскликнул юноша. — С этим кольцом найдешь, тебе одной оно дает на меня право, тебе одной! До встречи! — снова обнял школяр Ивица девушку и почувствовал на своей щеке ее горячие слезы и первый стыдливый поцелуй невинного сельского ангела — нежный, таинственный, точно вздох, точно капля теплой утренней росы, согретой лучами благостного солнца.

— Уйди! Уйди! Уйди! — вырвалась из его объятий девушка.

— Аница, Аница! Ты моя, моя!