В Речи Посполитой - [45]

Из статьи Ш. Дубнова «Возникновение хасидизма»

Надо хорошо знать среду, в которой данные верования возникли; надобно постоянно помнить следующие глубоко истинные слова Э. Ренана: «Наблюдение, которое ни разу не было опровергнуто, убедило нас в том, что чудеса происходят только в такие времена и в таких местах, где в чудеса верят, и на глазах таких людей, которые расположены в них верить. Ни одно чудо не произошло на глазах людей, способных определить свойство чудесного деяния… Чудо есть в гораздо большей степени дело рук публики, чем того, которому оно приписывается». Какова же была публика, перед которой Бешт разыгрывал роль чудодея?

Чтобы ответить на этот вопрос, надо прежде всего иметь в виду, где происходила деятельность Бешта. Мы знаем, что основатель хасидизма жил и действовал в Подолии и в прилегающих к ней частях Галиции и Буковины, то есть в тех именно местах, где еврейская масса доныне (то есть в начале XX века) еще поражает своей замкнутостью, бедностью материальной и нищетой духовной. Этот пункт всегда был средоточением самой темной части еврейства; он заключал в себе как бы квинтэссенцию еврейского плебейства. Мелкий деревенский арендатор, грубый корчмарь, отличавшийся от малорусского мужика только верой и покроем платья, хозяин постоялого двора, шинкарь с присущей ему грязной обстановкой, бедный городской ремесленник, мелкий торговец, разносчик, панский фактор и т. п. — вот разночинный люд, среди которого действовал Бешт… Панство угнетало бедную еврейскую массу не только материально, но и нравственно: пан смотрел на своего арендатора, шинкаря, ремесленника, на всякого еврея, жившего на его земле и платившего ему, как на свою живую собственность, как на своего холопа и потому всячески принижал его и оскорблял нравственно. Своего русского (то есть украинского) холопа пан хоть презирал, но боялся его физической силы, памятуя времена Хмельницкого: со стороны еврейского же холопа он ничего не мог опасаться — и потому безнаказанно тешился, надругался над ним. А между тем русское холопство тоже не дремало: оно частенько страшно мстило панам за свое унижение, причем первыми жертвами его ярости бывали евреи, поставленные по своему положению между панством и холопством. Мы говорим о знаменитых гайдамацких набегах, которые в это время (1708–1780 годы) наполняли ужасом всю Польшу и держали в вечном страхе панов и евреев. Произвол, грабеж, самосуд, невежество и мрак царствовали в несчастной стране, обреченной на скорую гибель. Разврат и произвол в высших классах, грубость нравов и полнейшее одичание в низших классах — вот печальная картина тогдашнего общества, и не только христианского, но и еврейского.

Такому общему положению вещей вполне соответствовало и умственное состояние народа. Еврейская духовная аристократия питалась хоть однообразной и неудобоваримой, но все-таки обильной умственной пищей; масса же была духовно голодна, невежественна и легковерна. Правда, не везде существовало такое резкое различие между интеллигентным классом и простонародьем. В Литве, например, умственный уровень простолюдина был сравнительно довольно высокий (мы, конечно, говорим об образовании чисто религиозном, какое только и было мыслимо в то время): тут сельский элемент в еврейском населении был очень незначителен, а преобладал элемент городской, стоявший очень близко к духовным пастырям, от которых не мог не позаимствовать кое-чего. Не то было на Украине и особенно в Подолии. Тут еврейское сельское население преобладало над городским, масса была по большей части далека от духовных центров и коснела в невежестве, почти наравне с окружавшими ее русскими крестьянами (то есть украинскими). Грубое суеверие, свойственное сельскому люду, заменяло здесь истинную веру. Вера в колдовство, нечистую силу, знахарство, в знамения и чудеса — занимала главное место в религиозном миросозерцании этой массы. Всякие мистические бредни находили тут благоприятную для себя почву. В народе много толковали о чудесных исцелениях, изгнании нечистых духов из «одержимых» и о многих тому подобных подвигах святых мужей, чудодеев… В такой-то именно среде начал свою деятельность Бешт…

Сам Бешт по своим воззрениям стоял очень близко к этой темной и легковерной массе. Это происходило не от его недостаточного духовного развития (ибо во всем, что касалось религии, Бешт, несомненно, был очень сведущ и мог перещеголять любого богослова), а исключительно оттого, что он сознательно выработал в себе такие воззрения. То, во что масса верила бессознательно, он возвел в систему и верил в это сознательно…

В Польше издавна существовал особый класс чудотворцев-знахарей, которые были известны в народе под именем Баале-Шем, то есть «действующие именем Божиим». Специальностью их было лечить всякого рода болезни, которые тогда приписывались действию злого духа, вселяющегося в «одержимого» субъекта. Обыкновенные болезни они лечили посредством амулетов («камеос»), то есть кусков пергамента, на которых писались разные таинственные формулы и которые обыкновенно вешались пациенту на шею, а также посредством трав, курений, заговариваний и нашептываний; трудные же болезни, и в особенности умопомешательство, они лечили посредством громких и торжественных заклинаний, имевших целью изгнать «злого духа» из больного субъекта…