В пучине тьмы [фрагмент] - [3]

Борофеев насиловал медленно, до вторичного подавления материнских криков, которые доносились из погреба. Когда он закончил, похлопал коллегу по вспотевшей шее.

Затем поменялись ролями. А потом Борофеев снова удовлетворил ее телом свою жажду. Колдашов пошел по его стопам. Он не хотел быть хуже своего командира.

Потом бросили потерявшую сознание девушку на одной из кроватей. В освещенной квартире Бахтияр Кекильбаев пил водку с женщиной и рыжим мужчина. Его ТТшка лежала на столе. При виде своих коллег аж вскочил на прямые ноги.

— Теперь я пойду трахать, трахать, — попятился на кухню.

Борофеев сел за стол, свое красивое лицо в грузинском типе опер на мощные стройные руки и меланхолично уставился в какой-то невидимую точку.

— Ты иди лучше вниз, в погреб, — тихо сказал он. — Потому что на верху это уже нечего трахать…

[ДНЕВНИК]

На следующий день я начал мое расследование. В голову мне пришли два новых способа его проведения.

Первый был очень простой — встретиться с хорошо мне знакомым еще со львовской полиции, в настоящее время служившим новой власти милиционером Францишком Пирожеком и попросить его, чтобы по старой памяти проверил в картотеке УБ[1], кто из учеников Gymnasium Subterraneum[2] в ней фигурирует.

К сожалению, я понимал, что Пирожек, боясь за свое место, обремененный в пожилом возрасте маленькими детьми, может мне просто отказать. Страхуясь от такого поворота дел, я решил применить другой метод, который, впрочем, когда-то опробовал во Львове.

Я представил профессору Стефанусу эту процедуру, служащую опознанию стукача.

Философ одобрил этот план без возражений и сразу же приступил к действию.

В ближайшие несколько дней он поговорил отдельно с каждым из своих учеников. Каждому из них сообщил, что после смерти их коллеги, агента УБ, наступает пауза в уроках, а после перерыва появится на тайных курсах новый учитель греческого, бывший офицер АК, человек, враждебно настроенный к нынешнему счастливому строю.

Он добавил также, что этот новый профессор на данный момент скрывается в неизвестном месте, в окрестностях Кязина или Острова Опатовского, а он, Стефанус, связывается с ним только одним путем.

Так вот, тот эллинист является человеком очень набожным и раз в неделю посещает костел на улице Святницкой, где приступает к исповеди. И здесь мы подходим к сущности моего метода. Это фиктивное объявление профессора Стефануса, представленное отдельным ученикам, отличалось способом очень характерным.

Философ каждому из шести гимназистов (седьмая ученица, Тереза Бандровска, не приходила в последний раз в школу) подал другой день недели, в который день тот же учитель посещает дом Божий.

Забросив такую вот приманку, терпеливо ждал в течение нескольких дней результата этого эксперимента, который я назвал «святницким». Мое терпение быстро было награждено.

Седьмого ноября поздно вечером появился в нашем доме молодой священник с причастием. Не пошел он, однако, ни к одному больному, только прямо ко мне. Шепотом передал мне информацию от ксендза Мечислава Курася из прихода на Святниках.

Так вот, этот мой старый львовский коллега, второй священник — вместе с любимым Иосифом Блихарским — сотрапезник ужина у «Атласа», сообщил, что день назад, то есть в среду, шестого ноября, несколько его пенитенциариев, выходящих из исповедальни, были — о ужас, во время святой мессы! — задержаны двумя элегантно одетыми молодыми панами, которые вечером уехали в синю даль на черном «ситроене».

Несмотря на сострадание, которое я испытывал в отношении попавшего ради безопасности Богу духа виновного пенитенция, обуяла меня радость. Есть шпион! Достаточно было только попросить Стефануса, кому из учеников профессора дал субботу как день исповеди фальшивого АК-овца! Несмотря на советских бандитов и грабителей, я поехал вечером на велосипеде к профессору Стефанусу аж на Опоров.

И тут постигло меня ужасное разочарование. Философ потерял где-то блокнот, в котором записал эту информацию! Все напрасно! Ну не совсем все. Профессор был уверен, что о среде сказал какой-то ученице. Которой? Одной из двух, потому что третья с недавнего времени болела и не ходила на занятия.

Которой из этих двух — это уже не был уверен. Несмотря на все это, я выдохнул с некоторым облегчением и предложил Стефанусу простое решение проблемы. Пусть пан начнет снова занятия Gymnasium Subterraneum, говорил я, но без этих двух учениц. Это надежный способ избавиться от конфидентки. Правда, одна из этих двух будет невинной, но что ж… Где дрова рубят, щепки летят…

Профессор ответил очень резко и произнес против меня сильную речь о szpetocie коллективной ответственности. Настоял, тем более что профессор обещал дополнительную плату за проведение значительно затруднившегося уже сейчас расследования. Потом подвели итоги «святницкого эксперимента». Primo, у нас была уверенность в том, что среди учеников подземной гимназии постоянно есть соглядатай; secundo, этот соглядатай была девушка — одна из двух, которые принимали участие в эксперименте. Чтобы поймать конфидентку, я должен был каждую из них подвергнуть тщательной слежке.