В последние дни (Эсхатологическая фантазия) - [4]
Громкая, страстная речь жреца прерывалась восторженными криками толпы: «Слава Люциферу, долой обман, да здравствуют радости жизни!» Но настоящее торжество еще не начиналось: ждали прибытия Великого Устроителя, который почему-то замедлил. Вдруг Валентин шепнул Эдуарду: «Смотри, смотри, вон идут пророки».
На краю площади в толпу врезывалась небольшая группа мужчин и женщин. Впереди шли два старика. Их величественная осанка и грубые власяницы выделяли их из разряженной толпы. Среди сопровождающих их христиан бросалась в глаза своим прекрасным вдохновенным лицом молодая женщина… «Лидия, — прошептал Осборн, — Как она изменилась». Это была уже не прелесть жизнерадостной девочки, а созревшая, окрепшая красота святой мученицы.
«Присоединимся к ним», — сказал Валентин, но это было невозможно. Толпа, двигавшаяся туда же, слишком сгустилась. Она разрывала даже христиан, окружавших пророков. Толпа расступалась только перед самими пророками, которые подошли к одной из эстрад.
«Сойди, дай место, служитель сатаны», — сказал Илья властным голосом, и жрец невольно повиновался. Оба пророка взошли почти одни. Большая часть их спутников были оттерты. Затиснутой в толпе оказалась и Лидия. Вся площадь смолкла, все глаза устремились на странных пришельцев, молва о которых давно уже распространилась повсюду. И вот они заговорили, сменяя и дополняя друг друга отдельными замечаниями.
Эта речь звучала грозным обличением. Она напоминала бесчисленные благодеяния, полученные людьми от Бога, которому они теперь изменяют, разоблачала обман Сатаны, который приманивал людей чечевичной похлебкой чувственных наслаждений, чтобы лишить их вечного блаженства; напоминала бесконечную любовь Бога и самопожертвование Христа; напоминала, наконец, безграничное могущество Божие, перед которым — ничто все силы его врага. Толпа слушала сначала как зачарованная, и рассеянные среди нее христиане запели было восторженно: «Слава в вышних Богу». Но немногочисленными были эти голоса, и на словах «Хвалим Тя, благословим Тя», — все было заглушено громким ревом ополчившихся поклонников Сатаны — «Слава Люциферу!», «Долой обманщиков!», «Долой несуществующее блаженство!», «Да живут радости земли!». Жрецы первые подали пример толпе, которая грозно надвинулась на эстраду. Раздались крики: «Долой лжепророков, бей их, тащи с эстрады!». Но какая-то невидимая сила не допускала никого перейти от слов к делу, и когда Илья поднял руку, смолкли и крики. Слова пророка грозно прозвучали на всю площадь:
— Безумные люди, вы забываете Божью любовь, вы уважаете только силу, вы прославляете своего Люцифера, воображая получить от него земные благодеяния. Силой Господа, нам данною, мы покажем вам, что и земные блага зависят не от Сатаны. Не дадим вам ни капли дождя в это лето, и да истребятся засухой ваши жатвы и гроздья виноградные и все плоды земные.
Но тут снова раздались крики рассвирепевшего народа: «Проклятые колдуны, они хотят заморить нас голодом, бей их!». С удесятеренной яростью толпы бросились на эстраду, но какой-то удушающий жар встретил их, и по всей площади целые ряды нападавших посыпались задыхающимися. Шум ужаса охватил место предполагавшегося праздника. Народ бежал во все стороны, давя друг друга, и среди этого хаоса медленно удалились пророки, перед которыми все со страхом расступались.
Общая сумятица разлучила Валентина и Эдуарда. Бегущие толпы увлекли их в разные стороны. Валентин осматривался, куда девалась Лидия, но ее нигде не было видно. А между тем ее ждала большая беда.
На другом конце площади густая толпа бегущих обволокла и увлекла за собой молодцеватого тамплиера, который с проклятиями старался вырваться из нее. «Гнусные, трусливые собаки, — кричал он, — ведь как улепетывают, противно и смотреть на их искаженные рожи!». Кое-как ему удалось вырваться, и он пошел по тихому переулку, расправляя измятые руки и ноги и размышляя о происшествия дня. «Нельзя не сознаться, — бормотал он, — что это могучие чародеи. И откуда они взялись? Я сам почувствовал удар словно электрической искры, и удушье сдавило мне горло, когда этот колдун махнул в мою сторону»… Вдруг он остановился и стал присматриваться. На другой стороне переулка тихо подвигалась какая-то знакомая фигура.
— Лидия… M-lle[10] Лучицкая! Неужели это Вы! Какая неожиданная встреча. Вы тоже попали в переделку этого проклятого дня?
Она сначала всматривалась с недоумением.
— Ах, это Вы, Яни Клефт! Давно же я Вас не видела… и что же: Вы оказались тамплиером… Неужели и наш добрый, рыцарский Яни изменил Христу?
