В последние дни (Эсхатологическая фантазия) - [6]

Он плакал, как ребенок, и упал на колени перед образом с громкими призывами милосердия Божия к изменнице и к нему, не сумевшему сохранить от гибели ее бедную душу. Агния слушала и чувствовала, будто туман рассеивается в ее голове. Воспоминания прошлого воскресали в ней, и она сама зарыдала, когда Валентин начал с негодованием упрекать ее за то, что она осмеливается говорить о якобы религии насильников, похитителей женщин:

«Где моя бедная Лидия, — воскликнул он, — что сделали с этой несчастной служители Вашей Сатанинской религии, куда они ее задевали?!»

Напоминание о Лидии окончательно сломило Агнию. Она бросилась на колени перед священником, умоляя спасти ее и спрятать от ужасных колдунов, погубивших ее душу. Тут началась долгая, довольно бестолковая исповедь наивной девочки, плохо сознававшей, что происходило в руках «колдунов». Но Валентин, хорошо изучавший гипнотизм, без труда понял, в чем было дело. Агнию подвергали сильному гипнотизированию, во время которого внушали ей отвращение ко Христу и любовь к Люциферу, и довольно скоро добились успеха. Но при этом, очевидно, убедились, что она — простая пассивная сомнамбула, и отпустили, не вводя в курс дальнейших воздействий, а довольствуясь ею как заурядной прозелиткой. «Значит им нужны активные психические силы, — размышлял Валентин, — но для чего?» Из объяснений Агнии он не мог догадаться.

«Но где же Лидия, — допытывался он, — там ли она, и что с ней делают?»

Об этом она знала очень мало. Она видела Лидию, но не говорила с ней, а потом Лидию перевели в какие-то другие помещения. «И все это делается во дворце Великого Устроителя?» Агния в истерических рыданиях отвечала, что совсем не была во дворце, и в глаза не видала Великого Устроителя, а была она у «Вавилонской блудницы». Тут Валентин невольно вздрогнул. «Вавилонской блудницей» христиане называли своего рода господствующую церковь того времени. О происходившем с ней разврате, о разных волхованиях, о поклонении злому духу — среди них ходили самые страшные слухи. Валентин в общем знал эту церковь, официально называемую «Универсальной», организованную Великим Магом Аполлонием на развалинах Римской церкви; он знал, что она посвящена культу Люцифера и что нет мерзости, которой в ней нельзя было бы найти. Она же была инквизиционным учреждением, и множество христиан погибали в ее тюрьмах, особенно в Риме. Так вот в какой вертеп попала злополучная Лидия.

Эта Универсальная церковь, связанная с Орденом тамплиеров, в Иерусалиме имела свой приход в Тампле.

Разумеется Агнию немедленно скрыли в надежное убежище, где она с утра до ночи молилась, выпрашивая у Бога прощение своей измены. Но как разыскать и спасти Лидию? Агния знала только, что ее держат в Тампле, и никуда оттуда не увозили, так как распорядитель «колдовства», Аполлоний, еще недавно упоминал о Лидии своим подчиненным. Но о помещениях Тампля, кроме своей комнаты, Агния ничего не знала.

Валентин всячески ломал себе голову, придумывая, как же разыскать Лидию? Приходило ему на мысль, нельзя ли что-нибудь сделать через Яни Клефта, тамплиера, по слухам, близкого к Великому Устроителю?

«Ведь он старый сорбонский товарищ, друг семьи Лучицких… Положим и сам Антиох, мой бывший приятель, у них был дружески принят, да и сам Аполлоний бывал… Но об Антиохе теперь нечего и думать, а Аполлоний — грязная животная натура. Спокойнее было бы, если бы он никогда в глаза не видал Лидию. Но Клефт — не то. Это было сердце благородное, честное. Вряд ли Антиох мог его совсем испортить. Он, конечно, ничего не знает о Лидии, но при своем положении, разумеется, может узнать, если захочет». Мысль обратиться к Яни Клефту все чаще возвращалась к нему. Но он решил, что лучше сначала посоветоваться с епископом Августином, которого очень любил и уважал. «Ум хорошо, а два лучше. Всякий ошибочный шаг друзей, в положении Лидии, может сделаться для нее роковым».

IV

Удивительны судьбы человеческих отношений! Еще, казалось бы, недавно, какой-нибудь десяток лет назад, эта самая Лидия Лучицкая, над страшной участью которой раздумывал Валентин, составляла центр, около которого дружески единились люди, теперь разбившиеся по непримиримо враждебным лагерям. Это было в Париже. Хотя Франция тогда политически очень поблекла, Париж играл в мире роль древних Афин, и привлекал в свои высшие школы молодежь со всего света. Привлек он и русскую семью Лучицких, состоявшую из вдового отца и молоденькой дочери Лидии, которая училась в знаменитой Парижской консерватории. Сам Лучицкий, бывший профессор, был еще свежий старик, радушный, любящий молодежь. Лидия очаровывала всех, кто ее встречал. Живая, умная, талантливая, она сразу привлекала одухотворенной прелестью лица. Особенно поражали ее голубые глаза, глубокие, как море. Еще почти подросток, она своей самостоятельностью умела подчинять себе людей гораздо старше. Молодежь кучей теснилась в доме Лучицких, вечера которых прославились изящной оживленностью. Но Лидию и тогда охватывало религиозное настроение, и она тогда исчезала для общества, проводя целые дни в церкви или на молитве в запертой на ключ комнате, и этого никто не смел найти «странным». Среди молодых гостей Лучицких особенно выдавались Валентин Стожаров, студент-медик, которого прочили в звезды ученого мира, Антиох Масон, Аполлоний Загрос и Эдуард Осборн, англичанин, усердно работавший над социальными вопросами. Антиох Масон, американский еврей, темного происхождения, поражал блестящими способностями и энергией. Он углублялся во все науки и, между прочим, серьезно изучал Каббалу и оккультизм. Поразительна была его почти таинственная способность влиять на людей. При безграничном честолюбии, он казался природным вожаком народных масс. Аполлоний — восточный человек, не то сириец, не то перс,