В понедельник дела не делаются - [64]

– Летом много тута было разного народу. А щас порассосались. За оврагом Валерка Губа живёт. Точно…

– Давайте собирайтесь с нами, – Ковальчук брезгливо отмахнулся от забрунжевшей у самого носа жирной блестящей мухи. – Проводишь к Валерке.

– Али случилось чего, товарищ майор? – Моржов второго приглашения не дожидался, стал собираться.

– М-мальчика в к-коттеджах у-убили, – сказал Сутулов.

– Мальчика?! – ужаснулся бомж в шубе. – Да за что же?

Опера промолчали. Бомжи сноровисто собрались. Моржов кинул взгляд, полный сожаления, на своё благоустроенное стойбище.

– Эх! Разорят всё, пока сидеть будем. Мы не при делах, товарищ майор. На такое злодейство не способны. Ну пойдёмте что ли, а то погода портится…

Начинал накрапывать холодный дождь. Первые крупные капли со стуком упали на листья.

20

Участковому Муравьёву для подворного обхода нарезали чётную сторону улицы Кленовой. Он сразу пальцы позагибал, получилось семь домов. Район для него чужой, сроду он тут не бывал и никого не знал. Работа предстояла муторная, набившая за много лет оскомину. Но Муравьёв настроился серьёзно. В таком случае туфту гнать нельзя. Бог накажет!

В калитку первого дома майор барабанил минут пять. Стучал так настырно, потому что знал – есть внутри человек. Когда подходил, видел, как занавеска колыхнулась. Чего же не открывает?

«Может, ребёнок… боится. Взрослые не велели чужим отворять, вот он и затихарился. Или взрослый из тех, что связываться не желают».

Участковый постучал ещё, потом вышел на середину улицы, чтобы в доме увидели, что он в форме.

«Хотя преступник при желании по-любому нарядится!»

Когда уже собрался к следующему особняку переходить, лязгнули запоры. Женский голос спросил с тревогою:

– Кто там?

– Старший участковый инспектор майор милиции Муравьёв.

Разрешите вам несколько вопросов задать, ага?

– Мы не вызывали милицию.

– Я не по вызову. У вас тут неподалёку, в недостроенном коттедже мальчика убитого нашли, ага. Мне надо с вами побеседовать.

– О господи! Но я ничего не знаю.

– Откройте, я только задам несколько вопросов и пойду дальше.

– Нет, вы знаете, без мужа я не открою.

– А во сколько муж ваш появится?

– Ну может быть, через час.

– Хорошо, я тогда через час к вам и зайду.

Неудачное начало не обескуражило майора. Нормальная рабочая ситуация. При подобных обходах никто милиционеру на шею не бросится. Тем более люди здесь проживают зажиточные, которым есть чего бояться.

К тому, что его подняли вечером, он тоже относился спокойно. Работа такая! Муравьёв сразу прикинул – полтора часа на обход, полчаса ещё, чтобы справку по проделанной работе отписать. Короче, к десяти домой вернётся. Вряд ли что ещё сегодня участковым поручат. Вот опера, те до самого утра промудохаются.

«Эхе-хе-хе, хрен с ним со временем, был бы результат!»

Муравьёву поменьше двух лет оставалось отработать до полной пенсии. Он не торопил время. На судьбину не жаловался, не пытался, как молодёжь нынешняя, три яйца сразу в одну руку ухватить.

А чего такого? В сорок пять уйдёт на пенсию. Пенсия – три, три сто. Работяга, тот на заводе до шестидесяти вкалывает, и пенсию ему тысячу двести отжалеют. Много ли их доживает до шестидесяти? А в сорок пять мужик ещё в силе. Можно и для себя пожить. На работу, само собой, нужно будет устраиваться.

Есть у него пару приличных мест на примете. Зовут люди. «Приходи, Анатольич», – говорят. Умный трезвый мужик в дефиците.

Старший участковый Муравьёв ведал себе цену. В службе он один такой остался, старожил. Остальные – пацаны, год-два работают. Если уж кто пять отмотал, этот в опытных ходит, в начальники примеривает. Хо! – и начальник службы, и оба его зама в своё время стажировались у Муравьева. Относятся, правда, они к нему по-людски. Почти всегда. Дурдома бы ещё поменьше. Всяких там совещаний, учёб, на которых ничему путному не учат, приказы только зачитывают. Из-за совещаний этих рабочий день рваный получается. К половине девятого надо в отдел прийти, потом только на участок. Днём у участкового свободное время, в компенсацию за часы вечернего приёма граждан. Но на вечер в опорный пункт сразу не поедешь, в семнадцать ещё одно совещание в отделе. Тащишься туда через весь город. Хорошо если знакомый встретится, подвезёт. А так с двумя пересадками – сорок минут. Ко второму дому он подходил только, а за глухим забором уже собачина забрехала надсадно. Муравьёв машинально правого кармана брюк коснулся, где у него ПМ лежал. Сыромятным ремешком за кольцо в рукояти к поясу прилаженный. Пес ярился, цепью громыхал. Послышались шаркающие шаги. Не спрашивая кто да что, человек отворил калитку. Оказался он мужиком в трико и в десантной майке. Грудь, плечи у него диким чёрным волосом поросли, как у орангутанга. Бровастый, ряшистый. Поддат заметно. – Чего надо, майор? – Старший участковый майор милиции Муравьёв. Разрешите вам несколько вопросов задать? – На улице? Заходи в дом, майор. Чего мнёшься? – Собачка у вас там серьёзная. – Проходи, я придержу. В прихожей Муравьёв увидел на вешалке несколько камуфлированных бушлатов, на погонах одного было по три больших защитных звезды. «Хороший домик себе вояка отстроил», – участковый оглядывался. Непривычно просторная по обычным меркам кухня, квадратов шестнадцать, наверное. Хозяин зашёл, указал на стул. – Садись, в ногах правды нет. Муравьёв присел, определил на колени потёртую офицерскую сумку. – Выпьешь со мной? – мужик бултыхнул бутылку «Графини Уваровой», в которой ещё оставалось на треть. – Не могу, на службе.