В понедельник дела не делаются - [168]

А работать когда, спрашивается, по своей линии?

В общем, при наличии фантазии и желания проблемы любому оперу можно при санкционированном обыске создать реальные.

В своей прошлой прокурорской жизни Маштаков такими шансами не разбрасывался. Несколько раз приходилось ему проводить обыски в милицейских кабинетах, и никогда он не приходил в одиночку.

Двое всегда лучше, чем один. И, вопреки правилам математики, «два» превышает «один» больше чем вдвое. Такое следственное действие как обыск есть особенное психологическое противостояние. Потому что проводится оно на чужой территории, где и численное, и энергетическое превосходство на противоположной стороне.

Свой кабинет напарники вычистили стерильно. Даже из глубины полатей встроенного шкафа вытащили все пустые бутылки, покрывшиеся, как в графских подвалах, слоем мягкой пыли.

– О-о-о, «Пшеничная»! «Из отборных сортов пшеницы».

Сколько уж лет такую не продают? – Тит вертел в руках бутылку с крестьянским пейзажиком на этикетке. – Миш, сколько такая стоила?

– Пять двадцать пять, – не задумываясь, сказал Маштаков и чихнул. – Правильно!

А если по-честному – конечно, настроение у них было отвратительное. Из рук всё вываливалось. С утра вот планировали вместе с «рубоповцами» навалиться на вооружённый разбой на Станко, там «шестой отдел» нарыл интересную информацию. И вот вам, здравствуйте! Вы не ждали нас, а мы припёрлися…

– Лёх, ты позвони Давыдову, скажи, что мы задержимся, – Маштаков положил голову на стол, отчего губы у него расквасились, как у клоуна.

Он представлял, как в это же время на параллельном курсе Боря Винниченко, заложник возложенной на него ответственной и неблагодарной задачи, пробивается в приёмной к начальнику управления, у которого как раз проводится утренняя оперативка руководителей служб и подразделений.

– …Да я в натуре говорю, Денис, никакого мне понта нет свистеть, обыск у нас! Ну не щас, через пять минут начнётся. Как закончится, мы сразу подскочим. Если, конечно, нас не закроют, – Титов хорохорился, но глаза при этом имел невесёлые.

После урока с Рязанцевым, преподанного им прокуратурой, было о чём задуматься. Кстати, сегодня на десять у Андрейки – обжалование ареста.

«С чем чёрт не шутит?!»

В прошлую пятницу, в обед, в кабинете у Птицына собрались «мозговики» – думу думать за адвоката для Андрейки.

Денег на адвоката набрали пока пять штук, три – родители Рязанцева, пятьсот принесла его зарёванная подруга, остальные, пустив по кругу шапку, собрали с личного состава розыска кто сколько сможет.

– Чего думать?! – горячился Борзов. – Нанимаем Рудика Щеглова! Он наших кровей, мент по жизни, не продаст. Смотрите, какой он стал популярный, нарасхват!

Замначальника КМ перевёл взгляд на Маштакова. Птицын понимал, что в этой материи из них всех лучше разбирается Миха как бывший следователь и прокурор, который в суде выступал. Сыщики, они такого зверя – адвоката – редко на своей тропе встречают.

А Маштаков категорично мотал головой:

– Щеглов не годится. У него фантазии не хватит. Он не вспашет глубоко. Ру-удик!..

– Меня-то он вытащил! – Борзов не соглашался, искренне голубые глазищи таращил.

Все присутствующие знали, о чём идёт речь. В прошлом году начальник УР сбил на служебной машине велосипедиста.

Причинил деду тяжкий вред здоровью. Прокуратура (Кораблёв, кстати, занимался) отказала материал по «пять-два», за отсутствием состава преступления.

– Ну ты, Сан Саныч, сравнил, – Миха поморщился от необходимости объяснять прописные истины. – Тогда прокуратура тебе не мешала вопросы решать. А Рудик был не больше чем парламентёр. Подполковник поддержал опера: – Михаил прав. Не пыли, Сан Саныч. Проблему с Борзовым, – надо признать, весьма серьёзную, – решали комплексным методом. Начальник розыска проплатил как следует потерпевшему за лекарства, за страх и за моральный ущерб. Велосипед ему новый купил. В больнице, когда у обоих участников ДТП брали кровь на алкоголь, знакомый травматолог подменил пробирку с кровью Борзова, результат получился – «трезв». Руководство УВД, понимавшее, что замены Сан Санычу, несмотря на все его минусы, нет и в обозримом будущем не предвидится, подтвердило, что в субботу в шесть утра тот действительно ехал по служебным делам. С прокуратурой тоже решали обстоятельно, заверив, что жалоб от потерпевшего и от его родственников не будет. Сейчас у Маштакова промелькнуло: «Эх, геноссе Трель не знает про этот “отказной”! Ну да мир не без добрых людей, подскажут. Тот же Саша, в борьбе за замовское кресло. Хотя ему резона нет, получится, что он преступление укрыл – отказывал-то материал он». Дальнейшему анализу ситуации помешал открывший дверь в кабинет Винниченко. Прижавшись спиной к косяку, он пропускал следовавшего за ним Птицына Вадима Львовича, который по неизвестному операм поводу был в форме. На груди, кроме институтского и милицейских знаков, он имел рубиновый крест за Чечню. Титов с Маштаковым при виде начальника разом поднялись. Лёха убрал дымившуюся сигарету за спину. – Сейчас у вас следователь прокуратуры проведёт обыск, – ледяным тоном произнёс подполковник. – Препятствий ему не чинить. Копию протокола принесёте мне. Птицын поднял глаза и сразу опустил. Миха успел уловить, что взгляд у него – стеклянный. «Не знал бы Львовича сто лет, подумал бы – обкуренный!» Напоследок замнач КМ бросил: – Я сюда начальника уголовного розыска пришлю.