В понедельник дела не делаются - [160]

– Явишься после десяти, не пущу! Ночуй где хочешь! – поджав губы, предупредила жена.

Маштаков промолчал. Маришка подобралась к нему, обхватила за шею ручонками, зашептала в ухо щекотно.

– Куплю, куплю! – Миха потрепал её по мягким волосикам.

Накануне он получил наконец-то законные отпускные. Сразу вернул пять сотен Рите, себе в подкожные закурковал триста, оставшиеся три тысячи отдал жене. Знал, что у той долгов накопилась гора – за квартиру за сентябрь не заплачено было и за телефон. Семейных проблем его подачка не решала. Танюха, вынужденно считавшая каждую копейку, учинила разбирательство: почему так мало. Пришлось Маштакову врать, что дали без пайка. Таня выслушала его версию хмуро. По непрояснившемуся выражению лица ясно было, что не поверила. Она давно перестала верить Михе, в каждом без исключения его слове, в каждом поступке ожидала подвоха.

Правый ботинок был с лопнувшей поперёк подошвой, поэтому, как ни старался Миха избегать контакта с лужами, носок промок моментально.

«Скорей бы снег, что ли, лёг… в зимнюю обувку экипироваться, что ли», – рассуждал Маштаков по дороге, непрестанно шмыгая носом.

До площади «Трехсотлетия» города Острога он дошёл за девять минут, дворами. В киоске у «четвёртого» магазина купил пачку «Балканки», обещанный Маришке «киндер-сюрприз», а Танюхе с Дашкой – большую плитку пористого шоколада. Отошел от киоска на изрядное расстояние, потом решительно вернулся, отстоял возникшую очередь и купил бутылку «Ярославского» пива, самого дешёвого.

Пока ждал Кораблёва, половину бутылки употребил по назначению. Холодное пиво вкусно горчило, принесло привычную иллюзию облегчения. В ненадолго отмякшем сознании самопроизвольно всплыла избитая аксиома: «Пиво – лучший антидепрессант».

Воздел приветственно руку с бутылкой, завидев приближавшуюся красную «девятку» Кораблёва с запоминающимся, хотя и не блатным номером «858». Саша принял к тротуару, резко затормозил, из машины выходить не стал. Маштаков открыл дверь и плюхнулся на командирское сиденье.

– Привет!

Следователь ответил на рукопожатие, кивнул на бутылку, внутри которой выстроилась ажурная конструкция пены, похожая на соты из мыльных пузырей.

– После дня розыска отдыхаешь? Хорошо погуляли?

В голосе Кораблёва неприкрытая читалась насмешка. Миха сделал вид, что не понял подкола, пожал плечами.

– Да нет. Я дежурил прошлые сутки. Фадеева ночью взяли, слышал?

– Какого Фадеева?

– Как какого? Который плечевую в Соломино грохнул. Ещё из МРО он потом ноги нарезал! Ну?!

– А-а-а! Понял, понял. Неужели, снова ты отличился?

– Доблестные «пэпээсники» бдительность проявили. Он в «Арзу» пьяный валялся. Прикидываешь? Наши его на той неделе из схрона выдавили, он и закружился. Хм, потерял ориентацию…

– Дверь закрой как следует! – Саша тронулся с места.

Маштаков приоткрыл дверку и хлопнул ею посильнее. Кораблёв быстро набрал скорость, перестроился в левый ряд. В салоне приятно пахло. Под зеркальцем заднего вида покачивалась жёлтенькая, из пористой резины ёлочка-ароматизатор.

Оба молчали. Миха отхлебнул из бутылки, – как будто нарочно подгадал, чтобы на выбоине. «Девятку» тряхнуло, пиво плеснулось оперативнику на грудь.

– Во падла, когда они дороги нормальные сделают?! – больше для того, чтобы призвать Кораблёва к диалогу, чем по делу возмутился Маштаков.

Саша не отреагировал. Проехав по оживленной Комсомольской улице, он свернул направо, к бывшему магазину «Спорттовары», остановился перед фонтаном, сто лет не работавшим.

Знакомое обоим место с хорошим круговым обзором.

– Ну чего, какие проблемы? – спросил Кораблёв безразличным тоном.

Эта его вялая интонация переполнила Михину чашу. Опер подпрыгнул на сидении, как в темечко ужаленный.

– Какие проблемы?! А ты с понтом не знаешь? Не слыхал, что Рязанцева арестовали? Чего ты из себя дебила корчишь?

– Не ори на меня! – твердо, но снова без выражения сказал Кораблёв, продолжая, поджав губы, глядеть перед собой.

Саша пришёл на работу в прокуратуру шесть лет назад, в ноябре девяносто третьего, когда Маштаков был на подъеме своей служебной карьеры, в должности заместителя межрайпрокурора трудился.

– В полуномеклатурной должности! – любил многозначительно напомнить Миха.

Кораблёв стажировался у Маштакова. Разница в возрасте у них была пять лет. Саша практически тот же путь прошёл, что и наставник. Советская армия после средней школы, потом – Ивановский универ имени первого в России Совета рабочих депутатов. Только срочная служба ему гораздо легче досталась, служил он в Москве, в обслуге Генштаба, и не два года, а полтора, удачно угодив в период экспериментаторства.

Следственная работа у компанейского, настырного и аккуратного Кораблёва с первых дней заладилась. Он впахивал с желанием, ловя кураж от раскрываемых преступлений. Работал, как пишут в аттестациях на должность – «не считаясь с личным временем». Правда, и Миха ему помогал от души, неформально, даже следственные действия за него проводил, чего больше ни за кого не делал. При всех упомянутых положительных качествах Саша был «тормознутым», делал все скрупулезно, но изматывающе медленно. Как истая «дева» по знаку Зодиака.