В полночь упадет звезда - [88]

Дверь со скрипом отворилась. Благодан взглянул на бледное лицо, смотревшее на него из полутьмы. В такие мгновения у него всегда занималось сердце – он знал новую хозяйку Кромова двора уже несколько месяцев, но каждый раз отчего-то боялся, что она предстанет перед ним в каком-нибудь пугающем виде. Ну, не жабы… А вдруг окажется голый череп вместо лица… Было в ней что-то такое, на что указывало и ее имя[40] – как будто сама она не живая женщина, а только мечта, морок.

– Что ты среди дня явился? – с неудовольствием ответил ему негромкий голос. – Будто обры напали!

Женщина отошла от двери, позволяя Благодану войти. Ступив на земляной пол, он помедлил, оглядываясь. Много раз он бывал в этой избе, но каждый раз невольно хотел убедиться, что здесь не затаилось нечто… нечто такое, что и не представить заранее.

– Закрой дверь, избу не студи, – велела хозяйка.

Она говорила тихо и спокойно, но в голосе ее была такая уверенная властность, что ослушаться не приходило в голову. И сам голос был чудным: с примесью шепота, но звучный, как речная вода, где на поверхности вроде бы гладко и искрится свет, а чуть ниже – мощное холодное течение.

Благодан затворил дверь, и после ясного дня снаружи будто ослеп. Хозяйка молча ждала, пока он привыкнет к темноте и пройдет вперед.

Вскоре после загадочного появления Мечтаны в округе выяснилось, что она поселилась на пустом Кромовом дворе. Девки уверяли, что не показывали ей, она сама его нашла. Откуда-то Мечтана знала и людей в Троеславле, хотя никто там не знал ее. Сама Мечтана побывала в Троеславле один раз – на Карачун, когда ходили ряженые, и не показывалась там, где собиралось много народу. Поэтому, хоть о ней знали все, она осталась для окрестных жителей истинной «мечтой» – не то есть она, не то померещилась.

– Что ты примчался? – мягко повторила она. – Занемог у вас кто?

В полутьме ее нежный голос, проникающий прямо в душу, очаровывал самим своим звучанием. В мыслях рисовался образ женщины, молодой и красивой, как заря. И только дневной свет выявлял, что эта красавица – ровесница Благоданова отца, что у нее округлое скуластое лицо с резкими чертами, которое даже в юности не было красивым. Благодан так и не сумел разобраться, как получается, что на ее лице все время лежит тень, как будто щеки и лоб припорошены золою. И не ему одному: мать как-то сказала о Мечтане, «будто с крады погребальной слезла». В такие лица лучше и не вглядываться.

– Не захворал, – ответил он. – Приехал князь с дружиной. И ее саму привез. Она здесь, в Троеславле, понимаешь! Прямо здесь!

– Дочь Олега?

– Да. Я сам с нею говорил. Надо же… сделать что-то. Кто же мог знать! Мы все думали, князь сына с собой привезет… а с ним дочь!

– А что сын? – живо спросила Мечтана. – Почему его не привез?

– Он не говорит. Но у нас все думают – раз не привез, стало быть, совсем он плох. Может, при смерти. То-то князь невеселый сам. Может, и помер уже!

– А что по вашему делу?

– Отец хотел с ним исподволь поговорить нынче. Но если его сын при смерти, то надо наше дело решить поскорее. А то он помрет – отовсюду женихи набегут. Надо что-то сделать! Раз такой случай – она сама здесь, как же упустить! – с мольбой воскликнул парень.

– Ты достал от нее чего-нибудь? Волос, гребень, от рубашки лоскут? След?

– Да как же я достану? – Благодан даже немного отшатнулся. – Ее берегут. Кто же меня подпустит к ее гребню или рубашке? Там бережатые Олеговы – им человека пополам разрубить, что плюнуть. Я ей дар поднес, она обещала сестрам отдариться, но пока не давала ничего.

– Что она даст, ты осмотри как следует – может, волосок пристал, а мне того и довольно.

– Посмотрю. А если нет? Времени мало. Они нынче у нас и завтра, а потом дальше поедут, им до Любеча на север, а потом на Чернигов путь держать.

Мечтана подумала немного.

– Попробовать разве на ветер сделать?

– Тебе видней, только сделай что-нибудь! – взмолился Благодан.

Его счастье-доля были совсем рядом, только руку протяни. Но времени в обрез: умри младший сын Олега, и на последнюю из незамужних его дочерей женихи налетят со всех сторон. Если бы удалось уладить дело, пока никто не знает, что именно муж дочери станет наследником Олега киевского! Почти никто…

– Ты обещала! – напомнил Благодан. – Обещала, что добудешь мне эту невесту и с нею стол киевский. За это отец тебе позволил здесь жить, кормит, оберегает…

– Я что обещала, то исполню, – спокойно подтвердила Мечтана. – Ты сам не плошай. Ступай туда к ним. Сможешь волос ее достать или гребень, или от рубашки хоть нитку – считай, она уже твоя.

– Берегут ее… – пробормотал Благодан; в памяти его мелькнуло суровое лицо Горыни, пристальный взгляд, но мысли его были полны Брюнхильд и тут же снова вернулись к ней. – Там тоже не дурные…

С тем он и отправился назад. Чуть погодя Мечтана тоже вышла из дома и по его следам пошла к реке. У нее давно было выбрано удобное место, где росли три сосны и небольшой мысок приподнимался над заводью.

Троеславля отсюда видно не было, но Мечтане не требовалось его видеть. Встав под соснами, она подняла принесенный с собой передник и похлопала им в воздухе, оборачиваясь по очереди во все стороны.