В полночь упадет звезда - [111]

Когда ехали к Олегову двору, Брюнхильд была молчалива, и Горыня даже заметила у нее на глазах слезы. Она восхищалась хитроумием госпожи – та все же придумала способ выбраться из дома. Но за свои желания Брюнхильд предстоит заплатить немалую цену, и она это понимает. Ведь никакой ворожбе она учиться не станет. Рагнар и впрямь нуждается в помощи, но вовсе не ради этого Брюнхильд покинет родной дом…

* * *

Передавать свой замысел отцу Брюнхильд не спешила, давая себе время все обдумать и выбирая подходящий час. Венцеслава хоть и усомнилась, но не отвергла его сразу, и это давало надежду уговорить остальных. Осторожность боролась в душе Брюнхильд с мучительным нетерпением – теперь, когда она нашла хоть какой-то путь к осуществлению своих желаний, каждый миг промедления воспринимался как ужасная, невосполнимая потеря.

Так томила Фрейю

Страсть по Ётунхейму,

Что она бессонных

Семь ночей рыдала,

– то и дело приходили ей на ум слова сказания; и хотя в нем речь шла об обмане и вовсе не настоящая Фрейя приехала к турсам, чтобы выйти замуж за Трюма, Брюнхильд казалось, что Невеста Ванов разделяет и поддерживает ее стремление. Для нее настал тот час, когда родной дом, как бы он ни был хорош, становится постылым, а будущее счастье переезжает в дом мужа, и все помыслы девушки сосредотачиваются на том, чтобы последовать за ним.

К добру или к худу, но Олег тоже с нетерпением ждал, до чего додумается Брюнхильд. Ему хотелось решить дело уже этим летом, и он помог дочери, сам заведя разговор.

– Поди ко мне, моя валькирия, – позвал он ее вечером, когда в гриднице уже убрали столы после ужина и князь неспешно пил пиво в кругу ближиков. – Ты подумала о том, о чем у нас был разговор?

– Да, батюшка, – Брюнхильд не стала притворяться, будто не понимает. – Я просила Фрейю помочь мне и навести на нужное решение. И она подсказала мне кое-что. Осталось только, чтобы ты одобрил те мысли, на какие она меня навела.

– Вот как? – Олег улыбнулся и приподнял брови.

В дочери он видел себя, свои любимые приемы и ухватки, и это веселило ему сердце, хоть и заставляло насторожиться. Брюнхильд ссылается на Фрейю, то есть дает понять, что желает того, о чем сейчас объявит. А ему, если он выразит несогласие, придется спорить не с дочерью, а с самой богиней. Он тоже делал так, предлагая некие решения киянам и дружине – не зря же князь, приносящий жертвы, носит звание «друг Одина».

– И что же подсказала тебе Фрейя?

– Мы знаем, что госпожа Рагнвёр – «пряха мира», что она владеет искусством при помощи веретена добиться всего, чего пожелает. Ты сам говорил мне, что на Восточном Пути она одна такая – знатная женщина из Северных Стран, обученная сейду. Ведь это так?

– Если не считать Сванхейд из Хольмгарда, то, пожалуй, да, – согласился Олег. – Я не слышал, чтобы где-то были другие такие женщины. Разве что…

Он хотел сказать «в Плеснецке», но не пожелал напоминать дочери об этом месте. Не подозревая, что о Плеснецке и его владыке она думает день и ночь.

– Захочет она помочь нашему Рагнару или не захочет – если мы с нею вступим в родство, как ты желаешь, – этого мы не знаем. Ведь может так быть, – Брюнхильд понизила голос и почти зашептала, так что Олегу пришлось придвинуть к ней голову, – что если я выйду за ее сына, она подумает, что для него будет лучше, если у меня вовсе не останется братьев, ты понимаешь? И вот что подсказала мне Фрейя. Мне следует поехать в Свинческ и попросить, чтобы Рагнвёр обучила меня искусству сейда, – ровным голосом произнесла Брюнхильд, будто объявляя волю богини, а вовсе не свои желания. – И тогда я, быть может, выясню, не она ли желает нам зла. А если так, научусь, как ему противостоять. Ведь и сама Рагнвёр когда-то поступила так же – поехала обучаться колдовству у финнов, чтобы противостоять королеве, которая желала зла ей и ее матери. И это принесло ей удачу и славу. Разве я хуже нее?

– Ну… а как же юный Сверкер? – Олег не сразу ухватил весь этот замысел.

– Разве Карл передавал нам его сватовство? – Брюнхильд лукаво склонила голову набок. – Об этом еще не было речи, да, Карл? Этот замысел возник только у нас здесь. А в Свинческе о нем ничего не знают. И мы должны делать вид, что ничего о нем не знаем. Что я всего лишь, прослышав о мудрости госпожи Рагнвёр, хочу у нее поучиться. Едва ли она найдет предлог отказать мне в такой просьбе – то есть тебе. А живя у нее, я за зиму или две сумею разглядеть, что за человек юный Сверкер и что из него вырастет. Ведь бывает и так, что человек быстро спустит всю назначенную ему удачу и на дальнейшую жизнь уже не останется.

Олег задумался. Брюнхильд была права в том, что замысел сватовства возник у него самого, а Улав, Рагнвёр и Сверкер как будто не подавали к тому поводов. Не может он сам навязывать свою дочь юнцу, который если и отличился слегка, то, быть может, случайно. Если же он пошлет к Рагнвёр свою дочь, попросив обучить ее искусству сейда, Рагнвёр не увидит в этом попытки выдать девушку замуж. И в то же время Брюнхильд не отвергала его первоначальный замысел, а наоборот, ее предложение приближало его осуществление.