В полночь упадет звезда - [104]

* * *

С приездом Карла княжий двор получил пищу для разговоров на много дней. Карл сам не ездил с дружинами в те края, где шли сражения, оставаясь в мирном Свинческе, но дождался там возвращения войск и обо всех событиях знал из первых рук. Выяснилось, что кроме самого Улава в походе участвовал и его единственный сын Сверкер. До этого он жил с другими отроками в лесу – у смолян уцелел этот очень древний обычай, и поляне, ничего такого не знавшие, дивились и просили рассказать подробнее. Оказывается, смолянские отроки перед женитьбой проводят по несколько лет в лесу, живя особым братством: иные года два-три, иные четыре-пять, а некоторые и навсегда остаются там, не заводят семьи и детей, а обучают новых «волчат». На время лесной жизни отроки порывают со своим родом и даже имена получают новые, лесные. Имелось такое имя и у Сверкера, но, когда в битве перед угренским городом Ратиславлем Улав был ранен в ногу и не смог продолжать поход, дружина пожелала, чтобы Сверкер его заменил и вел ее дальше. «Лесные волки» отпустили Сверкера раньше срока, и он хорошо показал себя в походе. Под его стягом был захвачен город Кудояр на верхней Оке, где жил старший жрец и князь оковских вятичей.

– Это очень много обещает, если сын конунга совсем юным приобретает добычу и славу! – уважительно говорили в гриднице. – Чего еще он достигнет, когда станет мужем!

– Расскажи-ка нам, Карл, что за люди эти Улав и его жена? – задала вопрос Венцеслава, бросив беглый взгляд на задумчивое лицо Олега.

В Киеве о смолянских русах знали мало: те поддерживали связи со Свеаландом через Хольмгард, где у их вождей была родня, и свои товары сбывали на север.

– Улав состоит в родстве с конунгом свеев, а значит, и со Сванхейд. Но его отец, как я понял, умер совсем молодым, раньше своего отца, поэтому никакого наследства Улава в Свеаланде не ждало. Да и старый Бьёрн все никак не хочет умирать, а вместо этого только хоронит своих наследников одного за другим. Ходят слухи, что он знает способ продлить свою жизнь, вытягивая чужую, так что его потомкам будет безопаснее подальше от него… Рагнвёр приходится старшей дочерью Харальду, конунгу Норвегии. Это очень мудрая женщина. Мы с ней в эту зиму много времени провели вместе, и она немало рассказала мне о своей судьбе. Она обучалась колдовству у одной финской колдуньи, и та увезла ее в святилище в своей стране. Там она постигла искусство сейда и сделалась «пряхой мира», как эти женщины себя называют, или «девой льна». Овладевая этим искусством, женщины становятся сходны с Девами Источника и могут разматывать и по-новому спрядать нити судьбы, спряденные норнами при рождении того или иного человека. Они могут очень многое, госпожа Рагнвёр рассказала мне о разных женщинах, которым это искусство давало немалое могущество. Можно сделать человека невидимым для его врагов, и они пройдут прямо перед ним, но ничего не заметят. Можно найти человека, который скрывается – неведомая сила будет тянуть его туда, где его ждут. Можно управлять волей человека на далеком расстоянии и заставить его делать то, что угодно колдунье, а он и не будет знать, отчего ему хочется так поступать. Можно наслать на человека хворь или излечить, выгнав дух болезни…

При этих словах Брюнхильд взглянула на Олега и приподняла брови, напоминая об их разговоре в начале гощения.

– Можно даже убить человека – неведомая сила поразит его, так что он упадет мертвым посреди своего двора, хотя никто не наносил ему удара.

– Это называют «удар дверга», – вставил Рандольв.

– Как это Улав не побоялся такую колдунью замуж взять! – удивилась Бранеслава.

– Она рассказала, как это вышло. Рагнвёр прожила в финском святилище семь лет, и молодой девушке порядком надоело среди старых колдунов. В это время Улав поехал по поручению Харальда конунга собирать дань с финнов. Финны не хотели давать ему дань и собрали большое войско. Улав разбил это войско в битве, и остатки финнов бежали к святилищу. Рагнвёр увидела Улава и нашла, что это весьма достойный человек. И тогда она решила бежать к нему и научить, как окончательно одолеть финнов и подчинить их, а взамен попросила, чтобы он отвез ее к Харальду конунгу, ее отцу. Так все и вышло. Но когда Улав привез ее к Харальду, тот нашел, что будет хорошей наградой выдать за него Рагнвёр, и дал ей богатое приданое.

– Видно, хитрая и ловкая женщина эта Рагнвёр! – Венцеслава покачала головой с видом насмешливого уважения.

– Уж это верно.

– Выходит, сын Улава и Рагнвёр – королевского рода с обеих сторон, и по отцу, и по матери! – отметил Олег.

– Именно так, поэтому нечего дивиться, что он уже в юных годах выказывает такую доблесть.

– И если он так юн, то еще не женат? – Венцеслава с любопытным видом округлила глаза.

– Нет, конечно, ему миновала лишь пятнадцатая зима, а до того он три года провел в лесу. Рагнвёр как-то упомянула, что еще и не задумывалась, где сватать невесту для сына, но полагает, им будет трудно отыскать такую, что была бы достойна его рода.

Все закивали с пониманием.

– Да есть ли хоть одна такая на свете! – воскликнула Венцеслава. – Вот разве что Стоянка! Ее мать ведь тоже до замужества при святилище жила.