В полдень, на Белых прудах - [76]

— Лучше бы ты не приезжала! Лучше бы ты задержалась в дороге или с тобой бы что-то случилось еще! Но…

— Мама! Мама!.. — И тут Екатерина Михайловна затряслась, дала волю слезам.

Две женщины, мать и дочь, одновременно рыдали в одной комнате.

Прокина похоронили незаметно — такова была воля самой хозяйки. Естественно, это вызвало недоумение у односельчан, и пошли по Кирпилям гулять всякие слухи. Говорили разное, но истинной причины никто не знал. Да и откуда знать, коль все оставалось в тайне.

2

Два дня Екатерина Михайловна сидела дома, даже на улицу не выходила. На третий решилась-таки, показалась.

Стоял уже вечер, с пастбища возвращалось стадо коров. Посвистывая и покрикивая, привычно плелся за ним Афонька Грень.

Как давно она не была в родном селе. А оно меняется, заметила Екатерина Михайловна. И задумалась. Меняется село, меняются люди, все постепенно меняется. А она?

Екатерина Михайловна усмехнулась своим мыслям: с ней происходит что-то странное. А что действительно происходит, в том ничуть не сомневалась. Но к добру ли все это? Конечно Екатерина Михайловна хотела бы надеяться на лучшее, каждый, во всяком случае, стремится к тому; чем, например, хуже других она?

Выходя на улицу, Екатерина Михайловна наметила встретиться с Ванькой Чухловым. Надо нынче с ним поговорить, для нее это важно. Завтра она уедет в город, а что потом станет с ней, неведомо. Но есть сегодняшний день — его проживет так, как положено, несмотря ни на что!

К Чухлову у Екатерины Михайловны чувства были разные, то она о нем вспоминала, как бы льнула к нему, то вдруг казалось, что он не тот человек, который ей нужен. Интересно, думала она иногда, как бы сложилась жизнь, не случись печальная история с Чухловым? Какие бы сложились у них отношения? И вообще, жили бы они вместе? Екатерина Михайловна почему-то считала всегда, что они вряд ли бы нашли общий язык. Иван Чухлов не такой, который подчинится легко, у него еще тот характер, но и она не подарок, ее тоже надо знать, вот и нашла бы коса на камень. Но кто-то же должен уступить. Но — кто? Вот и ключ к разгадке: люди не научились понимать друг друга, люди не умеют уступать друг другу, люди больше всего пекутся о себе, а уже в последнюю очередь о ближнем. О, как, выходит, все просто!

Екатерина Михайловна и не заметила, как подошла ко двору Чухловых. Только открыла калитку — залаяла собака.

Ей долго ждать не пришлось — вскоре выглянула Ульяна Викторовна. Увидела Прокину, вздрогнула:

— От беса! От беса! Чего пришла?

— Мне Вань… — Екатерина Михайловна осеклась. — Мне бы Ивана увидеть.

Ванька вскоре вышел из дома:

— Катерина?

— Как видишь!

— Ты хотела что-то?

— Мне с тобой необходимо поговорить, Иван. — Екатерина Михайловна заметила, как шелохнулась в окне шторка — понятно, Ульяне Викторовне интересно, как развиваются события.

Ванька помялся:

— Я не переодет… Ну, раз надо, хорошо. — Он вопросительно посмотрел на Катерину: — Может, в дом войдешь и там подождешь, а?

— Я здесь, — возразила Екатерина Михайловна.

— Ладно, — кивнул Ванька. — Тогда я быстро, — и скрылся в дверях.

И опять в окне шелохнулась шторка.

Ванька и на самом деле переоделся быстро. На нем был новый костюм, новая, в клеточку, рубаха и в тон ей галстук.

— Не жарко будет? — на всякий случай поинтересовалась Екатерина Михайловна. Признаться, она впервые его видела в костюме.

Ванька покачал головой:

— Дело к вечеру. А в селе, между прочим, прохлада больше ощущается, нежели в городе.

Екатерина Михайловна чуть улыбнулась:

— Правда? Не замечала.

— Редко в село, значит, ездишь.

— Это так. Некогда — дети. — Екатерина Михайловна полюбопытствовала: — Что ж не приезжал? Или не желал?

Ванька смущенно опустил голову:

— Пойдем, Катя. Ты же хотела со мной о чем-то поговорить. Да, Катя, — тут же повернулся он к ней, — ты извини, что с опозданием, но… прими мои искренние соболезнования. Я понимаю…

— Не надо! Не надо! — резко остановила его Екатерина Михайловна. — Все уже прошло, миновало, слава богу!

Ванька вскинул голову:

— О чем ты, Катя?

— Не надо! Пожалуйста, не надо! — взмолилась Екатерина Михайловна. — Пойдем, Иван. Ты же сам сказал: пойдем.

— Да, да.

Они вышли со двора. Некоторое время шли молча.

— Ты не жалеешь о том, что наша свадьба разрушилась? — заговорила первой Екатерина Михайловна.

— На этот вопрос, Катя, я уже отвечал.

— Правда? Когда?

— Когда у тебя был?

— Ты что же, все помнишь, о чем мы тогда говорили с тобой?

— Да.

— Интере-есно. А я, как тебя увидела…

— Катя!

— Что, Иван?

— Не следует об этом.

— О чем? О том, что у нас с тобой так вышло, что тебя… или…

— Вообще не надо воспоминаний, давай без них сейчас, хорошо, Катя?

— Почему?

— Ты же ведь знаешь, зачем спрашиваешь?

— Мне с тобой было хорошо, когда ты внезапно пришел, — поделилась своим Екатерина Михайловна.

Ванька приостановился:

— Катя, ты опять? Мы же договорились.

— Не буду, не буду.

Они прошли еще некоторое расстояние.

— Ты помнишь, Ваня, наши встречи? Ты любил, когда мы ходили к электростанции. Она была твоим детищем. Ты ее по сути и строил, так?

— Да, имелся такой грех.

— Ты обожал свою электростанцию, любил ее.

— Любил, верно.

— А меня? — не удержалась Екатерина Михайловна.