В полдень, на Белых прудах - [75]

— Не возражаю. Но если насчет Юрковой могилы, то… — Каширин не договорил — в трубке послышались частые короткие гудки. — М-да, — произнес он, кладя трубку на рычаги, — момент…

Глава пятнадцатая

1

Хоронить Прокина собрались с большими почестями, заказали музыку, даже вызвали солдат с автоматами, и им, кирпилинцам, как будто не отказали, хоть и проходили какие-то учения.

Уже к вечеру первого дня все было готово — впору неси покойника и закапывай, так развернули дела те, кто отвечал за похороны председателя сельского Совета. Но задерживалась дочь Катя, похоже, у нее там, в городе что-то случилось, коль она долго не приезжала.

Екатерине Михайловне на самом деле не везло — сначала сломался автобус, на котором она выехала из города, причем по дороге произошло это дважды — все еще были надежды: а вдруг и доберутся, вдруг дотянут. К сожалению, они не оправдались. Затем Екатерина Михайловна ловила попутку. Поймала, но ей снова не повезло — машина свернула вправо, не доезжая до Кирпилей километров десять. Выходило все по закону бутерброда, то есть по закону подлости. Но тут внезапно, что для сельской местности бывает редко, на глаза попалось такси.

Екатерина Михайловна, приехав домой, — детей, естественно, она не взяла с собой, оставила в детском саду, где они находились под круглосуточным присмотром, — подошла к гробу, постояла рядом, затем наклонилась и трижды поцеловала мертвого отца в лоб.

Вскоре Екатерина Михайловна переоделась, придя чуть в себя от дороги, позвала мать в соседнюю комнату.

— Мама, — поинтересовалась она, — как собираются хоронить отца?

Та удивленно вскинула голову:

— Что значит — «как»? Как всех.

— Ты не поняла меня. Я спрашиваю, приедут ли люди из района, начальство, естественно, будет ли оркестр, ну и прочее, для меня это очень важно.

Мать посматривала на дочь и ничего не понимала: зачем ей это, у них такое горе?! И вдруг она закрыла лицо руками и громко заплакала. В соседней комнате кто-то, видимо, услышал, приоткрыл дверь: не нужна ли какая помощь? Екатерина Михайловна подала знак оставить их в покое, обойдутся без посторонних.

— Мама, — настаивала дочь, — объясни все по порядку, что и как намечается?

— Не знаю, не знаю, — все еще всхлипывая, отговаривалась мать. — Ты приехала хоронить отца, вот и хорони, но не вмешивайся, пожалуйста, в церемонию!

Екатерина Михайловна приподняла голову:

— Да, я приехала хоронить отца. И буду хоронить, но никаких почестей, слышишь?! Никаких, повторяю! — Ее лицо в эту минуту было жестким, немного даже страшноватым — такой дочь мать никогда не видела. Что произошло с Екатериной? Она совершенно изменилась, ее просто не узнать!

— Катя, ты не в своем уме! — почти выкрикнула мать. — Ты говоришь страшные слова — как это нашего отца хоронить без почестей?! И почему вдруг ты решаешь, а не я, его жена?

— Я понимаю, мама, — посочувствовала Екатерина Михайловна. — Я все понимаю. — Она крепилась изо всех сил, чтобы не заплакать, она боялась расслабиться, а коль так — ее воле придет конец, и она не добьется того, что наметила, когда узнала, что отец умер. — И все же…

В это время дверь снова приоткрылась. Екатерина Михайловна сначала недобро в ту сторону посмотрела, затем подошла к двери и молча, с усилием чуть ее прикрыла: чего людям надо, чего они суют свой нос, куда не следует! Вечно найдутся любопытные! И в эту минуту ей вдруг представилось, как она девчонкой подслушивает в сарае разговор отца с двоюродным братом матери. Как давно это было! Тьфу! — и как противно. Не подслушай она тогда, возможно, сегодня она бы так себя не вела, не противилась матери. Но как той объяснить все это?

Продолжая себя сдерживать, Екатерина Михайловна решилась на новую попытку.

— Мама, — голос ее уже дрожал. — Мама! — повторила она еще раз, — то, что я говорю, очень и очень серьезно, поверь мне!

— Дочь, я тебя не пойму, чего ты хочешь? — Мать подняла на Екатерину Михайловну заплаканные глаза.

— Изменить свое решение.

— Какое решение?

— Мы должны похоронить отца скромно, без людей, без музыки. И никакой панихиды!

— Я говорила: ты не в своем разуме! Как ты можешь?!. Отец пробыл столько лет председателем сельского Совета, он сделал для людей кучу добра, другому такого и не снилось! Я лично хорошо знала Михаила, он мне был настоящим другом, преданным человеком! Я с ним никогда не чувствовала горя! И после этого…

— Мама! Мама! Что ты говоришь?! Ты понимаешь, что говоришь?! Нет, ты не понимаешь… Мама! — сделала еще одно усилие Екатерина Михайловна. — Возможно, я с тобой говорю резко, но, пойми, меня к тому принуждают обстоятельства, слышишь обстоятельства?!

— Какие обстоятельства? О чем ты, Катя? — повернулась, наконец, к дочери мать, размазывая на щеках слезы. — Ты мне можешь объяснить толком?

— Не могу. В том и беда вся, что не могу.

— В таком случае…

— Мама, — в который уже раз перебила мать Екатерина Михайловна, — если ты будешь продолжать говорить все то же и те же слова, я сделаю так… я… Нам потом будет плохо обоим, слышишь? Да, нам плохо потом будет! А я, чтобы ты знала, не хочу того, клянусь своей жизнью!

Мать ненавидяще посмотрела на дочь: