В полдень, на Белых прудах - [153]
Он вошел в кабинет. Но за стол сел не сразу, немного постоял, как бы пораздумывал о чем-то. Перед тем, как заняться делом, еще подошел к окну. Он подошел к нему и тотчас вздрогнул: он вдруг увидел, как из райкома напротив вышли Зуйков и Шибзиков. Во, подумал он иронически, тоже ему сиамские близнецы! Друзья по несчастью!
Через минуту Каширин успокоился. Да, пришла ему неожиданно мысль: на молокозавод не мешало бы съездить и разобраться еще раз в обстановке, и с оборудованием надо тоже разобраться. Ну чего, спрашивается, они там тянут — время не терпит. Да, утром рано он и позвонит и узнает, отчего произошла заминка с оборудованием. Шибзиков обещает поторопить, однако на него надежды мало, Каширин уверен в том. А сейчас еще и эта ситуация… Каширин, конечно, о себе подумал, решил: Шибзиков теперь заодно с Зуйковым копается в его биографии, устанавливает: действительно ли так, что председатель райисполкома прячется за чужой фамилией. Надо же! Каширин усмехнулся: ну и Фекла, ну и Маланьева — додумалась же, а! Значит, кулацкий он сын, не меньше, на больше. И как ей только такое в голову пришло!
Каширин раскрыл папку, в которой лежала почта, этак быстро и лихорадочно переворошил ее. И лишь потом поймал себя на том, что он искал очередное письмо из Зайчиков. Коль Марта приезжала, решил Каширин, значит, она от него чего-то хотела. И коль не нашла, а он им срочно нужен, должна сообщить письмом, тем более что адрес известен.
Письма не было, и он расслабленно откинулся на спинку кресла.
Нет, подумал о себе Каширин, все-таки он щепетильный человек. Иной бы на его месте об этом, возможно, и думать не думал, на самом деле, мало ли кому и что взбредет в голову написать, а вот он принял близко все это к сердцу. И ведь доказательств никаких. Ну, нет же их, нет! Пока слова одни. А что о каких-то бумагах старуха говорит — выдумка, она его на пушку берет, стращает. Верит, по-видимому: клюнет на ее крючок. Эге, не-а, не выйдет у Маланьевой, не на того напала она!
Сидя вот так, Каширин вдруг вспомнил и позвонил жене — волноваться еще будет, мужа нет и нет.
— Надя, я на работе.
— Ты долго?
— Дела покажут.
— Не задерживайся. — Трубка помолчала. — В Кирпилях был?
— Был.
— Ну и как там? Все нормально?
— Ты что имеешь в виду?
— Ну… — жена замялась, — изменений никаких?
— Дома поговорим.
— Хорошо. Не задерживайся только, добро?
— Постараюсь, — Каширин положил трубку и опять принялся рассматривать письма.
И тут на глаза ему попала телеграмма. Он быстро пробежал по тексту глазами. Она касалась молокозавода. Сообщали, что оборудование не поступает из-за отсутствия транспорта. Но вопрос с ним уже решен положительно, и в ближайшее время завод отгрузит продукцию. Конкретная дата не указывалась, однако и это что-то да значило. Выходило, про них на заводе не забыли, и слава богу.
Теперь, подумал Каширин, им необходимо четко организовать монтаж оборудования. И этот вопрос он постарается решить.
Было уже темно, когда Каширин вышел из райисполкома. На улице стоял гвалт — народ прохаживался, гулял. Когда-то и он так ходил с Надеждой, наслаждался природой. Теперь же некогда, весь в делах. Не то что нет времени погулять — в кино не сходят, во дожили!
Надежда поджидала мужа во дворе. Чтоб не стоять впустую, она поливала в палисаднике цветы, наводила там порядок.
Дом у Кашириных государственный — свой в Кирпилях они продали. Три комнаты, кухня, ванная — словом, все как в городе. Но дом одноэтажный и на одного хозяина. В самый раз. Каширину, к примеру, в таком жить больше нравится. Да и Надежде тоже. Есть у них и огородик, и сад небольшой, и все тот же палисадник. Смотрит, конечно, за всем этим Надежда, вообще на нее по дому особенно большая нагрузка. Каширин иногда задумывался: а были бы дети, каково, а? Но лучше бы они были, без них все же тоскливо. Еще больше тоскливо, когда под окнами слышится ребячий гвалт, когда чужая детвора на глазах и на глазах, о-о!
Каширин приблизился к Надежде:
— Ждешь?
— Жду.
— Все, достаточно полила, пойдем в дом. Устал я до чертиков.
Надежда положила на землю шланг, перекрыла воду:
— Как там Матекин, процветает?
— Приглашал меня посидеть у него. Отказался.
— Что не такое?
— Некогда было. Дел невпроворот.
— Ну, а еще кого видел?
— Многих.
— К Перевалову заходил?
Каширин вскинул голову:
— Что, Зинуля у нас опять была?
— Да нет, — Надежда свернула шланг и положила его на место, — я просто. Интересно все же, как он там. Да и дочь все о нем печется — переживает за него.
— У Игната нормально все, — сообщил после этого Каширин. — Работает, не болеет вроде, не пьет. Чего еще надо?
— Ну и слава богу. — Жена приостановилась: — Ну, что, в дом?
— Пойдем, — тут же откликнулся Каширин. — Я уж звал тебя. Это ты тянешь, — подчеркнул он.
И все же Надежда переменилась. Конечно, тут и возраст влияет, уж годы не те, но есть и что-то такое, которое как бы точит и точит незаметно, делает свое черное дело, изводит человека на нет. И рад бы этому человеку помочь, готов на все пойти ради него, однако как это сделать — тут закавыка. А жаль, ох как жаль!
Каширин вспомнил, как Надежда, когда они только поженились, мечтала о ребеночке. Она даже распашоночки прикупила. Ей говорили: нельзя с этим спешить, примета нехорошая, ан Надежда не послушалась. И поплатилась за это. Старушки, зная о том, еще подчеркивали: бог сверху, бог все видит. А видит ли? Если бы так, наверное, наоборот, помог бы, не дал бы человеку извести самого себя, рассуждал про себя Каширин.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Александр Иванович Тарасов (1900–1941) заявил себя как писатель в 30-е годы. Уроженец вологодской деревни, он до конца своих дней не порывал связей с земляками, и это дало ему обильный материал для его повестей и рассказов. В своих произведениях А. И. Тарасов отразил трудный и своеобразный период в жизни северной деревни — от кануна коллективизации до войны. В настоящем сборнике публикуются повести и рассказы «Будни», «Отец», «Крупный зверь», «Охотник Аверьян» и другие.
С одной стороны, нельзя спроектировать эту горно-обогатительную фабрику, не изучив свойств залегающих здесь руд. С другой стороны, построить ее надо как можно быстрее. Быть может, махнуть рукой на тщательные исследования? И почему бы не сменить руководителя лаборатории, который не согласен это сделать, на другого, более сговорчивого?
Всё началось с того, что Марфе, жене заведующего факторией в Боганире, внезапно и нестерпимо захотелось огурца. Нельзя перечить беременной женщине, но достать огурец в Заполярье не так-то просто...
В лесу встречаются два человека — местный лесник и скромно одетый охотник из города… Один из ранних рассказов Владимира Владко, опубликованный в 1929 году в харьковском журнале «Октябрьские всходы».
«В обед, с половины второго, у поселкового магазина собирается народ: старухи с кошелками, ребятишки с зажатыми в кулак деньгами, двое-трое помятых мужчин с неясными намерениями…».