В поиске истины - [14]

Шрифт
Интервал

— Придётся проверять обоих, — озаботился Громов.

— Зачем обоих, — возразил я. — Интересующий нас Камилов, как ты слышал, отбывал пятнадцать суток. Надо поднять материалы, там его адрес тоже указан.

— Точно! — оживился Громов. — И как это я не сообразил. Бывают заскоки — что ближе лежит, то и далеко!

— Ничего, ничего… Действуй! Доводи дело до конца. Лады?

— Лады!

— Белов здесь?

— Здесь. Тебя ждёт. Тут ему звонок за звонком из УВД. И всё по «Бирюзе». Мол, не требуется ли нам помощь? Белов, конечно, тактично заверил, что и мы тут не лыком шиты. Но, видно, там хотят подстраховать нас.

— Ничего, теперь и сами справимся, — сказал я и отправился к Белову.

— Прибыл? — приподнялся он из-за стола, отвечая на приветствие. — В 17 часов оперативка по «Бирюзе». Приходи. Нужно рассмотреть всё, чем мы объективно на сегодня располагаем… С Громовым виделся?

— И с ним, и с его «крестником», Александр Петрович. По-моему, мы уже выходим к финишу.

— Ишь какой шустрый. Скажи проще: выяснил — кто?.. Камилов?

— Он, Александр Петрович. Точно он. Остаётся продумать: когда, где и как брать его… Если, конечно, он ещё в городе.

Глаза Белова стали заметно веселее. Он хлопнул меня по плечу.

— Продумаем! Это мы с тобой, Демичевский, продумаем. Теперь мы его и на краю света найдём.

К пяти часам все, кто был приглашён на совещание, один за другим собрались в его кабинете. Присоединился к ним и я. «Наш» Камилов, как уже выяснилось, проживал по Большой Садовой улице, 17.

Я опять присел у окна, оглядел присутствующих: за столом Белов сосредоточенно перебирал лежащие перед ним бумаги, на диване в напряжённом ожидании застыли Громов и вернувшийся из больницы Наумов, на стульях, расставленных у стен, разместились другие члены следственно-оперативной группы.

Белов, наконец, встал, обвёл всех нас долгим взглядом:

— Значит, предлагаете сегодня же брать Камилова? Не торопитесь ли?

— Нет. Мешкать с этим не следует, — твёрдо ответил я.

— Однако нам ещё неизвестна его сообщница. Задерживать, так одновременно обоих, — возразил Наумов.

Белов продолжал смотреть на меня, что-то соображал.

Я повернулся к Наумову:

— Нам нельзя и часа тянуть с Камиловым. Пока будем искать его сообщницу, не преподнесёт ли он новое ЧП? Как тогда людям в глаза будем смотреть?

— Пожалуй, вы правы, Демичевский, — сказал Белов. — Где предлагаете брать Камилова?

— Дома. Только дома. На улице опасно — кругом люди, вдруг заминка какая, и он за пистолет… Теперь-то ясно, что он на всё способен.

— За пистолет он и дома может схватиться, — опять встрял Наумов. — Переполошим людей, если хуже чего не выйдет… Что у него за квартира? С кем он живёт?

— У него только мать-портниха, — вступил в разговор Громов. — Я тут перед совещанием участкового опросил… Камилов уже давно — лишь на её хлебах. После десятилетки учился пару лет в инженерно-строительном институте — бросил, устроился барменом в ресторан и тоже не удержался там. А живут Камиловы в двухкомнатной квартире, на втором этаже.

— Значит, запросто в окно может сигануть, — вслух размышлял Наумов. Он сморщил лоб и добавил: — В коридор бы выманить его. Есть у них там коридор? Что собой представляет? — обратился он к Громову.

— Есть, — быстро ответил тот и передал Белову лист бумаги. — Взгляните, это план дома и квартиры, участковый по памяти нарисовал.

Мы принялись поочерёдно изучать план. Да, коридор есть. Я высказал свои соображения на этот счёт: если в коридоре есть щиток с автоматическими пробками, то можно отключить освещение квартиры. Кто тогда выйдет посмотреть, в чём дело? Конечно, мужчина. А в данном случае — Камилов!

— Дельно! — загорелся Наумов. — Вряд ли он в этом случае сунется в коридор с оружием.

— Значит, так… — опять заговорил Белов. — Уточняем детали операции. В первую очередь устанавливаем за домом наблюдение, блокируем подъезд… На лестничной площадке и во дворе в самый ответственный момент не должно быть никого из детворы и жильцов! С ними надо сработать особенно аккуратно! Кому это поручим?

Наумов с Громовым с нарочитым вниманием опять принялись разглядывать план дома, будто и не слышали последней фразы Белова. Он с пониманием усмехнулся:

— Что ж, возложим это на участкового. Как считаете, товарищи, справится?

— Да детвора в нём души не чает! — живо отозвался Громов.

— И весь народ к нему с почтением! — добавил Наумов. — Справится, товарищ майор!

— Вот и отлично, — заключил Белов. — Значит, капитан, вам с Громовым быть у щитка.

Они как по команде встали, в один голос громко ответили:

— Есть, быть у щитка!

И я чётко понял, что если наш план удастся и Камилов будет дома, ему уже не уйти от них, даже если он выйдет к ним с оружием.

Глава 9

Наше совещание в этот вечер несколько затянулось. Мы вновь и вновь уточняли детали предстоящей операции, обсуждали возможные действия её участников, время проведения… Одни сотрудники войдут в группу захвата преступника, другие будут перекрывать пути его вероятного отхода, блокировать двор дома… Ну, а мне предстояло провести у Камиловых обыск.

Без десяти семь оперативники Белова доложили, что Камилов дома и выходить пока не собирается.


Еще от автора Владимир Гаврилович Колабухин
Искатель, 2013 № 02

Для детей от 16 летСкайрайдерПОРТРЕТроманВладимир КОЛАБУХИНКТО СТРЕЛЯЛ В «БИРЮЗЕ»повестьВладимир ЛЕБЕДЕВОГРАБЛЕНИЕ ПАРОХОДА «СУРИЯ».


Фортуна Элла Хейса

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Тайна пансионата «Уют»

Понедельник не порадовал погодой. Весь вечер на автостраду валил густой, липкий снег. Под его тяжестью прогнулись провода, опустились к земле ветви чёрных деревьев. Зыбкий свет луны едва освещал раскисшую от слякоти ленту шоссе и окоченевшую, с непокрытой головой фигурку девушки у придорожного столба. Девушка была в короткой тёмной шубке и полусапожках. Когда из-за поворота, ведущего в город, вспыхивали фары автомашин, она на миг оживала и слабо вскидывала замёрзшую руку. Но машины даже не притормаживали, и она вновь отступала в рыхлый снег, зябко жалась к столбу. Глазунов — плечистый молодой репортёр областной газеты — увидел её, как только старенький «москвич» редакции вырвался на прямую дорогу…


Дознание Феррари

«Дознание Феррари» – сборник остросюжетных, детективных произведений, рассказывающих о целеустремлённой, кропотливой работе главных героев книги – дотошного журналиста региональной газеты, горячо влюблённого следователя районного отдела полиции и старейшего члена Верховного судебного трибунала венецианской республики. Всех их, проживавших по воле автора в разных странах и даже в разные эпохи, объединяет одно и то же стремление: во что бы то ни стало найти и привлечь к ответственности виновных в совершении тяжкого преступления.Произведения сборника написаны хорошим, живым языком и, благодаря увлекательной фабуле, обязательно вызовут интерес читателя.


Рекомендуем почитать
Слоны могут играть в футбол

Может ли обычная командировка в провинциальный город перевернуть жизнь человека из мегаполиса? Именно так произошло с героем повести Михаила Сегала Дмитрием, который уже давно живет в Москве, работает на руководящей должности в международной компании и тщательно оберегает личные границы. Но за внешне благополучной и предсказуемой жизнью сквозит холодок кафкианского абсурда, от которого Дмитрий пытается защититься повседневными ритуалами и образом солидного человека. Неожиданное знакомство с молодой девушкой, дочерью бывшего однокурсника вовлекает его в опасное пространство чувств, к которым он не был готов.


Плановый апокалипсис

В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".


Похвала сладострастию

Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».


Брошенная лодка

«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…


Я уйду с рассветом

Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.