В поиске истины - [13]

Шрифт
Интервал

— Может, узнаете кого… — спросил Пикулина.

— Вот, — он указал на портрет Эдика. — Если бы знал, что он опять может на подлость пойти, — давно бы показания дал.

Пикулин снова опустил голову. И, пока я разглядывал его, он думал о чём-то своём. Я понимал, что происходит в его душе. Негромко спросил:

— Что передать Пал Палычу?

Пикулин вскинул голову, глаза ожили:

— Скажите… Пусть ждёт. Скажите, отхожу понемногу от нокаута. В другом таком не окажусь… Да я сам напишу ему.

— Вот это верно, — одобрил я. — Таиться от него не надо. Золотой он человек!

— Это точно! — отозвался Пикулин. И смотрел уже заметно веселее.

Глава 8

И снова — электричка. Я возвращался домой. Опять стучали на стыках рельсов колёса поезда, за окнами вагона — уже знакомый мне пейзаж. В голове мысли о Громове, о Наумове: у них что нового?

И, конечно, думал о Лене. Всего-то несколько часов не виделся с ней, а уже с нетерпением ждал новой встречи. Но неприятно мелькала в голове одна и та же навязчивая мысль: почему Лена принимает ухаживания Славика?

А колёса всё стучали и стучали… И думы, думы, думы…

Первый, кто в понедельник попался мне в отделе, — это Наумов. Чуть не столкнулся с ним на лестнице. Лицо у него усталое, напряжённое. Но, увидев меня, приветливо улыбнулся.

— Салют! Уже вернулся!

Мы обменялись крепким рукопожатием.

— Как съездил — с результатом или вхолостую?

— Нормально. Пикулин, в сущности, неплохой парень. Рассказал всё, что нужно. А ты куда торопишься?

— Да в больницу надо скатать. Тут без тебя такое приключилось… Утром звонок по «02». И кричат в трубку: «Приезжайте скорее! Сосед разбушевался, по квартире с топором бегает, всё крушит, всё рубит…» Ну, мы с Кандауровым и выскочили по адресу. Короче, сержант на себя удар принял, тем и спас хозяйку.

Кандауров! Помощник дежурного!

— Сам-то он хоть жив? — спросил я, а горло словно сдавило стальными тисками.

— Второй-то удар я успел перехватить. А вот от первого он пострадал, — удручённо ответил Наумов. — Всё плечо разворотило. Хирург предупредил: если жить будет, то служить — вряд ли. Вот спешу узнать — очнулся ли?

— Хорошо бы всё обошлось! Порадовал, что называется…

— А ты к Громову зайди. Может, утешишься. Он тебе ещё одного свидетеля откопал. А я побегу. Ладно?

— Давай… Беги!

И Наумов убежал. А у меня настроение — хуже не бывает. Отправился к Громову: что ещё за свидетель? И застал у него щуплого рыжеволосого паренька.

Ответив на моё приветствие рукопожатием, Громов хмуро спросил:

— О Кандаурове слышал?

— В курсе уже. Наумов сейчас поехал к нему. У тебя что нового?

Лицо Громова посветлело.

— Вот, знакомьтесь, — кивнул он на паренька. И с довольным видом продолжал: — Бывший мой подшефный, а нынче — лучший таксист города Владимир Бучкин.

Парень смущённо опустил глаза.

— Скажете тоже… Шофёр как шофёр.

Громов улыбнулся.

— А чья фотография в городском парке? Не твоя разве? Нет, Володя. Ты доброй славы не стесняйся. Её ещё не каждый заслужил. А твой портрет уже в галерее передовиков. — Громов встал из-за стола. Освободив мне место, пересел в угол. — Лучше расскажи нашему следователю, товарищу Демичевскому, о Камилове — где, когда и при каких обстоятельствах с ним встречался. Так же подробно, как мне сейчас рассказывал.

Бучкин с минуту молчал, собираясь с мыслями, потом спокойно и подробно начал объяснять:

— Эдиком его зовут. Камилов Эдик. Я с ним года три назад познакомился. Я тогда шебутной был. Вот вместе пятнадцать суток и отбывали. Он мне всё анекдоты травил да разные байки о Чёрном море рассказывал, как там летом с девчонками развлекался. В общем-то, весёлый парень… И тут вдруг дней десять назад встречаю его вечером, часов около семи, у «Бирюзы». Прохаживается у дворика, покуривает, будто ожидает кого из магазина. Я к нему: «Здорово, Эдик!» Повернулся он и поначалу вроде как испугался чего-то. А когда узнал — заулыбался, подхватил под руку и давай выпытывать, как живу да чем живу, вожу ли ещё машину… Настоящего-то разговора у нас с ним не вышло. Как сказал ему о моём анфасе в парке, он сразу поскучнел, заторопился прощаться. И больше уже я не встречал его. Так бы и не вспомнил о нём, если бы не вчерашний разговор с товарищем Громовым… Ушёл он от меня, а я и уснуть не могу, всё его вопросы и рассуждения о ЧП в «Бирюзе» из головы не выходят. И вдруг как огнём меня ожгло: а чего это Эдик крутился у магазина, не он ли там нашкодил? От корешей своих прежних слышал, что Эдик на любое подлое дело пойти может, такой уж он парень заводной. И вот как подумал о нём, так еле утра дождался, чтобы позвонить вам.

— Портрет показывал? — спросил я Громова.

— А как же, — ответил. — Опознал его Бучкин. Камилов был в «Бирюзе».

Оформили показания Бучкина и отпустили его.

— Золото, а не свидетель! — воскликнул Громов.

— Да, — согласился я. — Теперь нам нельзя терять ни минуты. Где живёт Камилов, выяснил?

— Нет ещё.

— Как думаешь, сколько ему лет?

— Двадцать пять, не меньше.

Снять телефонную трубку и позвонить в адресное бюро — дело нескольких секунд, и вскоре в моём блокноте появились два адреса: Камилова Эдуарда Каюмовича, 1959 года рождения, и Камилова Эдуарда Георгиевича — 1957-го. Первый проживает по улице Большая Садовая, 17, квартира 8, второй — Заводская, 10, квартира 28. Другие однофамильцы Камилова в адресном бюро не значились. Кто из этих двух побывал в «Бирюзе»?


Еще от автора Владимир Гаврилович Колабухин
Искатель, 2013 № 02

Для детей от 16 летСкайрайдерПОРТРЕТроманВладимир КОЛАБУХИНКТО СТРЕЛЯЛ В «БИРЮЗЕ»повестьВладимир ЛЕБЕДЕВОГРАБЛЕНИЕ ПАРОХОДА «СУРИЯ».


Фортуна Элла Хейса

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Тайна пансионата «Уют»

Понедельник не порадовал погодой. Весь вечер на автостраду валил густой, липкий снег. Под его тяжестью прогнулись провода, опустились к земле ветви чёрных деревьев. Зыбкий свет луны едва освещал раскисшую от слякоти ленту шоссе и окоченевшую, с непокрытой головой фигурку девушки у придорожного столба. Девушка была в короткой тёмной шубке и полусапожках. Когда из-за поворота, ведущего в город, вспыхивали фары автомашин, она на миг оживала и слабо вскидывала замёрзшую руку. Но машины даже не притормаживали, и она вновь отступала в рыхлый снег, зябко жалась к столбу. Глазунов — плечистый молодой репортёр областной газеты — увидел её, как только старенький «москвич» редакции вырвался на прямую дорогу…


Дознание Феррари

«Дознание Феррари» – сборник остросюжетных, детективных произведений, рассказывающих о целеустремлённой, кропотливой работе главных героев книги – дотошного журналиста региональной газеты, горячо влюблённого следователя районного отдела полиции и старейшего члена Верховного судебного трибунала венецианской республики. Всех их, проживавших по воле автора в разных странах и даже в разные эпохи, объединяет одно и то же стремление: во что бы то ни стало найти и привлечь к ответственности виновных в совершении тяжкого преступления.Произведения сборника написаны хорошим, живым языком и, благодаря увлекательной фабуле, обязательно вызовут интерес читателя.


Рекомендуем почитать
Слоны могут играть в футбол

Может ли обычная командировка в провинциальный город перевернуть жизнь человека из мегаполиса? Именно так произошло с героем повести Михаила Сегала Дмитрием, который уже давно живет в Москве, работает на руководящей должности в международной компании и тщательно оберегает личные границы. Но за внешне благополучной и предсказуемой жизнью сквозит холодок кафкианского абсурда, от которого Дмитрий пытается защититься повседневными ритуалами и образом солидного человека. Неожиданное знакомство с молодой девушкой, дочерью бывшего однокурсника вовлекает его в опасное пространство чувств, к которым он не был готов.


Плановый апокалипсис

В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".


Похвала сладострастию

Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».


Брошенная лодка

«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…


Я уйду с рассветом

Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.