В поисках социалистического Эльдорадо: североамериканские финны в Советской Карелии 1930-х годов - [87]
Этот политический маневр позволил изобразить агрессию против Финляндии не как войну против суверенного государства, а как оказание помощи финскому пролетариату в осуществлении социалистической революции. Но если оправдание войны с Финляндией среди советских граждан представляло собой одну задачу, то совсем другой задачей было добиться симпатий среди финнов к коммунистическому правительству, действующему с захваченной врагом территории. Советское руководство предвидело, что Народное правительство Финляндии не будет пользоваться реальной поддержкой финского населения, поэтому еще в середине ноября из советских финнов и карелов началось формирование так называемой Финской народной армии – еще одного пропагандистского инструмента. Предполагалось, что после быстрого разгрома финских войск силами Красной армии Народное правительство Финляндии войдет в Хельсинки именно в сопровождении Финской народной армии, и тем самым будет создана иллюзия легитимной смены режима[768].
Американские и канадские иммигранты призывного возраста – все они к тому времени были советскими гражданами – составляли заметную часть Финской народной армии. Благодаря тому, что почти до конца войны это воинское формирование сберегалось для церемониальных целей и не участвовало в основных боевых действиях, потери среди американцев и канадцев были минимальными – так, Мейми Севандер упоминает лишь об одном американце, Роберте Кивикоски, и двух канадцах, Юрьё Пяятало и Матти Кананене, погибших во время Зимней войны[769].
Упорное сопротивление финской армии разрушило планы советского руководства. Хотя Финляндия потерпела поражение и по результатам Московского мирного договора от 12 марта 1940 г. была вынуждена уступить значительные территории, о немедленной советизации Финляндии речи уже не шло. Чтобы сохранить лицо, советское руководство пошло на изменение федеративного устройства Советского Союза. 31 марта 1940 г. из КАССР и захваченных у Финляндии территорий была сформирована новая союзная республика – Карело-Финская ССР. Так финны, численность которых согласно переписи 1939 г. составляла всего 8322 человека, или менее 2 % от почти 470-тысячного населения Карелии[770], и была совсем ничтожной в масштабах СССР, стали титульной нацией одной из союзных республик СССР[771].
Поскольку с 1937 г. письменный карельский язык так и не получил устойчивого употребления[772], возвращение финнов в «элиту» советских национальностей автоматически повлекло за собой и возвращение финскому языку статуса второго государственного языка в Карелии. Для обоснования такого языкового выбора использовались те же самые аргументы, которые приводили бывшие руководители Советской Карелии, погибшие во время репрессий. В основе решения лежала идея о культурной и лингвистической общности карелов и финнов, подразумевавшая, что финский язык, будучи высокоразвитым литературным языком, был хорошо понятен карелам и, таким образом, наилучшим образом подходил для развития культуры Советской Карелии («национальной по форме и социалистической по содержанию»), а также для развития «национальной» науки и образования. Также подчеркивалась внешнеполитическая важность финского языка, использование которого способствовала «объединению карельского и финского народов» и «достижению тесного сотрудничества» между ними[773].
Возобновилась деятельность финноязычных культурных организаций и преподавание на финском языке в школах в национальных районах Карелии. Осенью 1940 г. на базе Карельского педагогического института был создан Карело-Финский государственный университет, на тот момент самый северный классический университет в мире. Вновь был воссоздан финский театр в Петрозаводске, начали издаваться республиканская газета «Totuus» («Правда») и журнал «Punalippu» («Красное знамя»). Помимо этого выходило несколько региональных газет на финском языке в районах Карелии, где проживало большое количество этнических карелов. Характерно, что финский язык вернулся в Карелию в том же виде, в котором он существовал в Финляндии (т. е. в виде, в котором его знали финские иммигранты до приезда в Советскую Карелию). Не проходило никаких обсуждений развития «пролетарского» или «советского» варианта финского языка, несмотря на доминирование марризма в советской лингвистике (см. гл. 6). В то же время произошло возрождение понятий «карело-финский язык» и «карело-финский народ». В результате этих изменений финны-иммигранты снова стали востребованными специалистами в сфере образования и культуры.
