В поисках социалистического Эльдорадо: североамериканские финны в Советской Карелии 1930-х годов - [88]

Однако этот ренессанс советской финской культуры продолжался чуть больше года, и даже в течение этого года угроза дальнейших репрессий в адрес финнов не исчезала из советского политического пейзажа. После того как Германия оккупировала Норвегию, советское правительство усилило меры, направленные на очищение северных советских приграничных регионов от потенциально нелояльных элементов. 23 июня 1940 г. Народный комиссар внутренних дел Л.П. Берия подписал приказ № 00761, уничтожавший финские поселения на Кольском полуострове к северу от Советской Карелии. Вместе с норвежцами, шведами, литовцами, латвийцами и другими «гражданами инонациональностей» финны были насильно переселены с Кольского полуострова в Советскую Карелию, а позднее в Сибирь[774].

22 июня 1941 г. Германия напала на Советский Союз. Три дня спустя, 25 июня, в войну на стороне Германии вступила Финляндия. Это в очередной раз изменило статус финской диаспоры в СССР, которую советское руководство и без того рассматривало как потенциальную «пятую колонну», и привело к очередным репрессиям против финского населения.

Начало массовым депортациям военного времени в СССР положили операции по переселению советских немцев из Европейской России в Сибирь и Казахстан, начавшиеся в августе 1941 г. В общей сложности к началу 1942 г. депортации подверглись около 905 тыс. советских немцев, а к концу войны это число достигло примерно 950 тыс. человек. Помимо гражданского населения, в рамках этих мер 8 сентября 1941 г. вышло распоряжение о демобилизации немцев из рядов Красной армии, что затронуло около 33,5 тыс. человек[775].

Именно демобилизованные в сентябре немцы-красноармейцы и составили основу для формирования так называемых трудовых армий НКВД, организованных фактически по образцу лагерей ГУЛАГа – с вооруженной охраной и лагерным режимом, тяжелыми условиями труда и низкими нормами продовольственного снабжения. Организация трудармий должна была решить проблему острой нехватки рабочей силы в советском тылу в условиях военной экономики. В течение 1942 г. было принято несколько постановлений ГКО, согласно которым в трудовые армии мобилизовалось фактически всё трудоспособное немецкое население[776]. Уровень смертности в трудармиях НКВД был сопоставим с лагерями ГУЛАГа: так, в 1942 г. она превысила 10 %, в 1943 г. сохранялась примерно на том же уровне и лишь к 1945 г. снизилась до 2,5 %[777].

Депортация немцев стала прецедентной базой для дальнейших этнических депортаций в годы войны, включая депортацию советских финнов. Первыми под удар попали ингерманландские финны, проживавшие в Ленинградской области. В августе 1941 г. было принято первое правительственное постановление, согласно которому они подлежали высылке из Ленинградской области. Блокада Ленинграда помешала выполнению этих планов, однако с марта 1942 г. депортация советских финнов была продолжена. В общей сложности выселению подверглись около 45 тыс. финнов[778].

Очередь американских и канадских иммигрантов пришла осенью 1941 г., когда после «немецкого» приказа 8 сентября органы госбезопасности начали чистить ряды Красной армии и от других «подозрительных» элементов. Хотя отдельного «финского» приказа еще не было, многие финны-иммигранты, согласно личным свидетельствам, демобилизовались из действующих сил РККА и направлялись в трудовые армии уже в конце сентября – начале октября 1941 г.[779] Очевидно, в подобных случаях командиры тех частей, где служили финны-иммигранты, просто перестраховывались и спешили избавиться от ненадежных, как им казалось, красноармейцев, находившихся в их подчинении. Слишком свежи были еще воспоминания о репрессиях 1937 и 1938 гг. Как и «вычищенные» немцы, финны-иммигранты из рядов действующей армии попадали в трудовые армии со всеми вытекающими последствиями – тяжелыми условиями труда, низким продовольственным снабжением и высокой смертностью.

Впрочем, в первый год войны значительное число американских и канадских финнов еще оставались в действующей армии, особенно на Карельском фронте, где шли бои с финскими войсками и нужны были диверсанты со знанием финского языка. Именно в этом качестве финны-иммигранты наиболее часто использовались в начальный период войны. Диверсантов готовили в специальной школе НКВД в Беломорске, который стал столицей Советской Карелии после того, как финская армия захватила Петрозаводск осенью 1941 г. Однако незнание ими современного разговорного финского языка, а также эффективная работа финской контрразведки приводили к тому, что фактически все подобные задания заканчивались провалами[780].

Каждый из этих провалов был человеческой трагедией. Аате Питкянен, родившийся в Канаде в 1931 г., в возрасте 18 лет переехал из Кивикоски, Онтарио, в Петрозаводск. В первые месяцы войны он оставил свою беременную жену в эвакуации на юге России и отправился на обучение в Беломорск, после чего попытался внедриться в Петрозаводск, но был сразу же схвачен финской контрразведкой. Военный суд приговорил его к смерти как шпиона[781]. Пока шел суд, Аате написал письмо из финской тюрьмы в Петрозаводске своим родителям в Канаде, в котором он попытался подвести итог своей жизни в Канаде и СССР. Закончил письмо он после того, как узнал свой приговор: