В поисках социалистического Эльдорадо: североамериканские финны в Советской Карелии 1930-х годов - [55]
Типография им. П. Ф. Анохина, в Петрозаводске, где печаталась продукция издательства «Kirja», 1930-е гг. Фото Я. М. Роскина, из фондов Национального архива Республики Карелия
В 1926 г. в Петрозаводске была создана первая писательская организация – Карельская ассоциация пролетарских писателей (КАПП). Как и другие подобные культурные организации, финны-иммигранты составили ее костяк. Из 44 членов (на 1931 г.) лишь девять человек писали по-русски и тридцать пять – по-фински; в обществе также состояло 46 членов-корреспондентов из других городов и сел Карелии, из них 31 финн, 14 карелов и 1 эстонец[479]. Свыше десяти лет руководителем республиканской писательской организации (с 1934 г. – карельское отделение Союза советских писателей) был красный финн, поэт Ялмари Виртанен.
Выбор названия для писательской организации был симптоматичен: она создавалась по образцу Российской ассоциации пролетарских писателей (РАПП), которую основатели карельской ассоциации предпочли другим писательским союзам и организациям. Руководство РАПП называло себя «орудием» ВКП(б) в деле проведения культурной политики и борьбы против всех отклонений от партийной линии. Выбор похожего названия профессиональными писателями Карелии определил, помимо подчеркнутой лояльности политике партии, еще и определенную эстетическую программу. Эта программа подразумевала не просто призыв к рабочим и крестьянам становиться писателями и включаться в литературный процесс: пролетариат должен был сам в массовом порядке создавать новую советскую литературу[480]. Американские и канадские иммигранты должны были стать именно такими рядовыми на фронте национальной литературы Советской Карелии.
Как уже упоминалось выше, североамериканские финны вербовались в Карелию на рабочие и технические специальности, однако некоторые из них прибывали с весьма внушительным портфолио опубликованных работ. Сантери Мякеля (1870–1937 или 1938) опубликовал первые стихи еще в Финляндии в конце 1880-х гг. В 1890 г. он эмигрировал в США, где нашел работу на разработках железной руды в Мичигане. Там он опубликовал роман «Жизнь в вечной тьме», основанный на личном опыте[481]. Его поэма «Песнь рудокопа» («Kaivantomiehen laulu», 1903), лирический символизм которой активно использовал марксистскую риторику классовой борьбы, стала основой для популярной песни среди американских финнов[482]. В 1907 г. он вернулся в Финляндию, где стал депутатом сейма от социал-демократической партии (1910–1914 и 1917–1918), и после поражения красных в гражданской войне бежал в Россию[483]. Здесь он занялся политической журналистикой, и в течение 1920-х и первой половины 1930-х гг. его статьи (реже стихотворения) публиковались в советских финноязычных журналах[484].
Если Мякеля активно использовал марксистскую риторику, позволявшую ему создать новые литературные формы для интерпретации революционных событий, – путь, который сделал его в первую очередь журналистом и только потом поэтом, то другой американский финн, Лаури Луото (псевдоним Вяйнё Шёгрена, 1886–1938), работал в жанре революционного приключенческого романа. Еще в юности Луото переехал в США, где работал шахтером и лесорубом, но позже он вернулся на родину и принял участие в гражданской войне на стороне красных. Вынужденный бежать в Советскую Россию, он снова попытался переехать в США через Сибирь и Дальний Восток, но Транссибирская магистраль контролировалась белыми, и ему пришлось остаться в России. В 1920-е гг. он переехал в Карелию. Его первый роман «Беженец», посвященный событиям Гражданской войны в Сибири, был опубликован в 1925 г. в финском издательстве в г. Супериор, штат Висконсин. Это же издательство выпустило три других книги Луото, написанных в том же самом жанре приключенческого революционного романа, но рассказывающих уже о событиях финской гражданской войны[485]. Луото был плодотворным писателем: общий листаж его четырех романов превышал 1400 страниц, и в условиях коммерческого книжного рынка и дефицита бумаги в СССР в 1920-е гг. их публикация была, очевидно, нерентабельной для советских финноязычных издательств. Была и другая причина, почему его книги нашли американского, но не советского читателя: в советской литературе 1920-х гг. жанр приключенческого романа ассоциировался с мелкобуржуазной литературой, поскольку он развлекал читателей, а не воспитывал их[486]. Так, автор статьи о Луото в «Советской литературной энциклопедии» критически отзывался о его литературном стиле и утверждал, что в опубликованных в США романах «есть идеологические срывы (недооценка руководящей роли пролетариата, преувеличение инициативы крестьянства в ряде местных восстаний). При всей богатой фантазии и фабульном мастерстве произведения Л[уото] недостаточно продуманы. Язык небрежен, пестрит “романтической” вычурностью»
