В поисках смерти - [36]

Тираны родители внезапно предстали в ином свете. Рональд увидел двух взрослых, самодостаточных людей, принявших взвешенное решение в тот момент, когда их брак дал трещину. Будь он также силён, не случилось бы постыдных интрижек со студентками, визитов к проституткам, а возможно, и убийств, принёсших Редвуду печальную известность.

До недавнего времени он полагал: врага нужно искать в окружении, мол, финальный срыв спровоцировали извращенное порно в интернете, засилье ложных ценностей в ящике и агрессивная риторика Трампа… Все, что угодно, только не он сам! И лишь теперь, пройдя все круги ада, а точнее начертав их собственной кровью, Редвуд признал, что в списке виновных значится одно единственное имя. Его имя. Стоило оказаться прикованным к кровати, как хромающая совесть, на крики которой мужчина упорно не оборачивался, догнала его и больно ударила по обезображенному лицу.

Мысленно проматывая годы жизни, убийца все яснее понимал: Рональд Редвуд — не звезда таблоидов и не самый опасный преступник нового времени, он — несчастный трус, что закончит дни лежа в тюремной палате, питаясь и испражняясь по расписанию. Ему уже не стать выдающимся ученым или врачом, не раскрыть талант в сфере искусства и даже не оказаться участником говённого реалити-шоу. Из всех возможных путей, ведущих к Олимпу известности, он выбрал самый неприглядный: вошел в историю как очередной спятивший хладнокровный душегуб! Вот, как он заявил о себе во всеуслышание…

Но можно ли считать Редвуда ровней тем легендам, имена которых по сей день леденят кровь? Что бы о нем сказали Ричард Рамирес и по сей день непойманный Зодиак? Наверняка, осмеяли бы «Серого Призрака», узнав, что большинство допросов он проплакал навзрыд. Настоящие серийные убийцы — демоны во плоти! Они не знают боли и страха… не просят о пощаде и не выказывают раскаяния. Думается, никто из них не причитал, оттирая кровь и собственную рвоту с ковролина в номере дешевого придорожного мотеля, по итогам очередного злодеяния. Истинные маньяки не качались взад-вперёд точно помешавшиеся, сидя в углу комнаты и обхватив руками дрожащие колени. Абсолютно точно они не метались по этажам с черным мусорным пакетом в руках, опасаясь быть пойманными с поличным… И как, будучи таким жалким, Редвуд умудрялся дурачить полицию годами?!

Порой казалось, что кто-то помогал ему вершить зло безнаказанно. Что-то укрывало, делало его невидимым для очередной патрульной машины. Нечто позволяло ускользнуть в момент, когда дверь номера трещала под натиском полицейских. От подобных воспоминаний у мужчины еще больше пересохло в горле. Он внезапно ощутил себя настоящим киношным злодеем, которому под силу любая мерзость. Именно таким его представляли СМИ и описывали простые люди… Как же хорошо, что они не знают истинного положения дел, в котором Рональд — не кровожадный зверь, а малодушный социопат, которому везло дольше положенного.

Последний шанс все исправить и задушить на корню зарождающийся культ «Призрачного Убийцы» был упущен, как и возможность раскаяться, попросить прощения. Та девушка, журналистка из Солт Лейк Сити, её заикание, испуганный взгляд и нервно дрожащие ресницы. Никто и никогда не смотрел на Редвуда подобным образом! Ну, если только его жертвы за секунды до смерти…

В отличие от провинциальных писак, большие судьи и прокуроры видели в нем не кровожадного монстра, а очередного преступника, которому придется ответить за содеянное по всей строгости закона. Рональд был сыт по горло презрением! Он дал слабину… Не сумел пересилить себя и рассказать журналистке правду. Наплел чуши про глубинный смысл своих действий, прикинулся полубогом и как смог запудрил мозги малолетней дурочке, готовой проглотить каждое его слово. Чудовищная пошлость! Вот, чем он навсегда запомнится этому миру. Именно поэтому Редвуд так страдает сейчас. Он расплачивается за ложь. Искупает собственные грехи (если это вообще возможно)…

Порой убийце казалось, что в ногах сидят родители. Они с нежностью смотрели на сына, неразборчиво переговариваясь. В такие минуты Рональд блаженно представлял, что ему снова восемь, на дворе двадцатый век и никаких убийств еще в помине не случилось… Силой воображения больничная койка превращалась в мягкую высокую кровать, а свет ламп — в зарево телевизора, который сегодня разрешили смотреть допоздна… Чуть реже мужчина видел жену. Она стояла поодаль и грустно качала головой, неустанно повторяя: «Ронни, что же ты наделал?».

Несколько раз Серый Призрак наблюдал женщин, которых лишил будущего… Ожившие мертвецы, покрытые трупными пятнами, водили голые хороводы вокруг его койки. Из их размякших, полуразложившихся глоток доносились имена. Жертвы хотели, чтобы их помнили, чтобы проклятый душегуб окончательно рехнулся и взмолился о пощаде…

Обессиливший маньяк вновь испытал знакомую слабость. Картинка перед глазами поплыла. Страдания чуть притупились, а где-то на периферии зрения возник мутный силуэт. Не решаясь на нем сосредоточиться, Рональд ждал, когда стремительно приближающийся образ проявит себя сам. «Хоть бы это были родители…» — мысленно произнес заключенный, неторопливо моргнув.