— Наконец-то мы можем приступить к самому главному моменту этого дня.
— Неужели мы пойдём на поиски красавчика с васильковыми глазами? Если так, то я готова. — Возликовала моя подруга.
— Сядь, Зинуля, и не мешай мне вскрывать полученную мной с твоей помощью посылочку.
Едва я решила перерезать бечевку, как Зинаида тут же предложила вызвать сапёров, службу спасения и отряд быстрого реагирования.
— Женевьева, ты что, совсем спятила? Вдруг там бомба? Что делать будем?
— Зин, а как же васильковые глаза? Я думаю, от обладателя подобных глаз подлости и бомбы ждать не следует.
Этот довод сразил Зинаиду на повал, и она милостиво разрешила разрезать верёвку.
Сразу же под первым слоем бумаги оказался конверт, судя по надписи предназначенный мне.
— Кого ждём, чего сидим? Открывай скорее.
Я распечатала конверт и узнала из послания, что я стала обладательницей целого состояния, оставленного мне дальней родственницей, которую я никогда в своей жизни не встречала и узнала о ней только сейчас, вскрыв конверт.
— Ничего себе, подарочки. Женька, а что за наследство?
— Не мешай, Зинуль, сама я ещё толком не разобралась.
Прочитав письмо, я наконец-то осознала, что стала счастливой владелицей дневника моего прапрадеда, умершего давным-давно и решившим осчастливить меня подобным образом. Этого мне ещё не хватало.
— Что приуныла, подружка. Давай дневник читать. Может там сказано, что ты являешься единственной и неповторимой наследницей миллионного состояния или же на худой конец в дневнике указано местонахождение клада, который тебе и придётся сначала найти, а потом благополучно откопать и стать миллионершей. Не томи душу, читай, давай.
Пришлось начинать. Я открыла первую страницу и тут мои пальцы нащупали какое-то уплотнение в обложке.
— Зин, тут что-то спрятано.
— Ложись, Женька, сейчас рванёт!
— Хватит бомбами пугать, кажется, кто-то про клад говорил. Может, это он и есть?
— Нет, что-то маловат будет.
— Вот и я говорю: в обложке что-то спрятано. Монета, может, какая. Давай ножницы тащи.
— Держи.
В руках у меня оказался маникюрный набор.
— Ну же, скорее посмотрим, что там такое.
Собрав всё свое самообладание в кулак, я сделала надрез, ещё один, ещё и мне в руки выпал медальон жёлтого цвета.
— Ничего себе, видимо золотой, — присвистнула Зинаида.
— Женька, дай сюда. Быстрее, умоляю, не терпится узнать, что же там внутри, — жалобно простонала она.
— На, держи свой раритет. — Зина схватила медальон, нажала на кнопку и крышка открылась.
— Что там, дай посмотреть, — не вытерпела я.
Я взглянула на свою подругу и была удивлена тем, как она выглядела в данный момент: на её лице отразилась столь сложная гамма чувств, что нельзя было определить, рада Зина тому, что увидела или совсем наоборот.
— Ау, подружка, проснись. Что ты там такое удивительное, что даже замолчала? Не припомню за тобой такого. Давай показывай скорее — жуть как хочется самой всё увидеть. Ну же, Зинка. — Попросила я, сгорая от любопытства.
— Вот, смотри. — Протянула Зина медальон.
Я схватила его и тут же выронила.
— Ничего себе приехали.
Разглядев изображенную внутри медальона молодую женщину, я поняла, что так испугало и удивило Зинаиду: на портрете была я во всей своей феноменальной красе.
Правда, мой наряд устарел лет двести назад и, кажется, до сих пор в моду так и не вошёл. Внизу виднелась надпись: «Моему незабвенному Полю. Помни обо мне. Твоя Женевьева».
Первой пришла в себя Зинаида.
— Я думаю, нам необходимо слегка перекусить.
Зина всегда предлагала поесть, если начинала нервничать. На сей раз, несмотря на жгучее любопытство, её предложение было принято с полным восторгом. Мы переместились на кухню. На столе появилась бутылочка пресловутого «Мартини». Я не смогла отказаться. Крепкий напиток привёл нас в чувство, и мы наконец-то смогли вновь приступить к чтению заветной тетради.
— Здравствуй, моя далёкая правнучка.
Я верю, что ты есть. Как бы мне хотелось увидеть тебя, но время безжалостно: оно никогда не подарит мне такой возможности. Я просто уверен, что ты похожа на двух женщин сразу — тех, которых я любил больше жизни. Первая — моя невеста, оставшаяся в далёкой и такой недоступной теперь для меня Франции, вторая — моя русская жена и мать моих детей. Наверное, ты стала такой же красавицей, как и моя супруга. Извини, что-то я разговорился. Ведь ты ещё не знакома со мной своим прадедушкой. Изволь представиться. Я являюсь представителем славного рода маркизов де Турмон.
— Ничего себе, Женевьева, ты у нас оказывается ещё и маркиза. Вот это да! — с завистью произнесла Зинаида.
— Просьба некоторых гражданок не перебивать прекрасных маркиз.
Я продолжила чтение дневника.
Случилось так, что к началу 19 века от рода де Турмон осталась только наша ветвь.
Родился я в 1792 году и мне сейчас, когда я пишу эти строки, почти сорок. Рядом со мной моя жена Александра и мои любимые дети. Слава всевышнему, род де Турмон не прервётся. Моя дочка, моя любимица. Боже, как она похожа на ту Женевъеву, которая осталась там, в далёком 1812. Кажется, всё случилось только вчера. Вчера мы гуляли по аллеям парка, вчера мы признавались друг другу в любви, вчера мы дали клятву быть вместе до самой смерти. Всё было вчера, а сегодня моим детям почти восемнадцать.
