В поисках мамонта - [3]
В Новосибирске мы проехали по большому железному мосту через реку Обь. Эта река одна из величайших на земном шаре. Со своими притоками она орошает огромное пространство, более чем в 4 миллиона кв. километров.
Поезд мчится вперед. Вот мы проезжаем через другой большой город Сибири — Красноярск. Вагоны бегут по длинному железному мосту через реку Енисей. Мост имеет в длину 925 метров, а река Енисей-5200 км и так же, как Обь, является величайшей рекой Сибири.
11 мая. Вечер. Мы под‘езжаем к одному из самых больших городов Сибири — Иркутску. Здесь мы должны будем расстаться с вагоном, в котором провели восемь дней. В Иркутске у нас продолжительная остановка. Нам надо закупить матрацы, оружие, продовольствие и кухонные принадлежности»…
«20 мая. Утро. К нашему дому подкатили два тарантаса. Каждый запряжен тройкой крепких лошадок. В один тарантас кладут сено, матрацы, подушки, в другой — наш багаж. В Иркутске к нам присоединился третий член экспедиции — Севастьянов.
Кучера взмахнули кнутами. Загремели бубенчики, и сибирские низкорослые лошадки побежали быстрой рысью.
Здесь на лошадях приходится ездить неделями. Поэтому тарантасы устроены так, что в них можно спать, вытянувшись во весь рост. Но тарантасы имеют и свой недостаток — они без рессор и в них сильно трясет.
На станциях нам меняют лошадей, и мы едем, не останавливаясь. Станции раскинуты одна от другой на 25–30 км. Мы уже проехали 360 км. Под'езжаем к станции Жигалово. Она находится на берегу реки Лены. Мы добрались до третьей величайшей реки Сибири. По реке Лене плавание возможно только в течение летних 4–5 месяцев, в Другую же часть года она покрыта льдом».
Теперь читателю понятно, почему экспедиция так спешно выехала и так торопилась добраться до берегов Лены. Лето в Сибири короткое, а длинный путь от Жигалова до Якутска можно скорее проехать по реке Лене.
«В Жигалове мы закупили себе хлеба и копченой рыбы на дорогу и пересели в лодку. У кормы лодки сделан навес. Туда мы положили наши матрацы и подушки.
Гребцы и рулевой заняли свои места, лодка вышла на средину реки и, подхваченная быстрым течением, понеслась вниз по реке.
Как приятно не чувствовать тряски тарантаса и любоваться берегами!
Стеной стоит первобытный лес. Он называется в Сибири тайгой. Тайгу мы видели, когда еще ехали по железной дороге. Тайга тянулась вдоль нашего пути от Иркутска до Жигалова, и теперь мы видим лес на обоих берегах Лены. Тайга тянется сплошь на несколько тысяч километров. В ней протекают реки и местами встречаются болота.
С средины реки лес казался хвойным. Но когда мы приблизились к берегу, то различили среди хвойных пород и лиственные деревья: осину, березу, рябину и ольху. Среди хвойных пород преобладает лиственница, к которой примешиваются ели и кедры. Из всех пород в Сибири больше всего ценят кедр. Жители Сибири приезжают в большие кедровые леса, собирают вкусные кедровые орешки, а древесина кедра дает хороший материал для мебели.
Полдень. Мы прибыли в местечко Усть-Кут. Усть-Кут — довольно большая деревня на берегу реки. Отсюда Лена становится глубже и отсюда начинается пароходное сообщение. Мы пересели на пароход «Витим». Он отправляется завтра в Якутск.
Когда мы гуляли по улице Усть-Кута, нам встретился политический ссыльный. Это был старик девяноста восьми лет. Он стоял и просил у прохожих милостыню. Как жестоко царское правительство! Оно оторвало этого старика от родного Кавказа, где он родился и вырос, и бросило в суровую Сибирь.
Сибирь издавна служила местом ссылки. Сюда ссылали за уголовные преступления и людей, которые боролись против царской власти. Политических ссыльных в Сибири было очень много. В каждом поселке, у которого останавливался «Витим», экспедиция встречала ссыльных. Единственный город, который был на пути экспедиции до Якутска, Олекминск. Этот город был переполнен политическими ссыльными. Многие из них не выдерживали сурового, климата и тяжелой жизни в ссылке и умирали.
Пароход на Лене.
Но пало царское правительство, и все ссыльные получили свободу.
«Витим» уносит нас дальше и дальше на северо-восток, вниз по течению Лены, — писал Пфицмейер.
— Посмотрите, что это за простыни разложены по берегам? — спросил меня Севастьянов.
Я взял бинокль.
— Это лежат глыбы льда. Они спустились по отлогим берегам к самой пеке, — ответил я. — Во время весеннего ледохода лед остается на берегу и потом долго-долго лежит. Эти глыбы имеют в толщину несколько метров. Подумайте, скоро ли растают такие громады.
По отлогим берегам Лены лежат глыбы льда.
Вечер. 1-е июня. С нашего парохода виден Якутск».
В урасе Семена Тарабикина
Семен Тарабикин возвращался в свою урасу довольный и счастливый. С ним было его новое прекрасное ружье, которое ему подарил Иннокентий за найденного мамонта.
Вся ураса— мужчины, женщины и дети, собралась у огня, над которым в большом котле варилось оленье мясо. Пол урасы был устлан ветками кедровника и ольховника и покрыт оленьими шкурами. Семен, мягко ступая по полу, присел к огню и, не выпуская из рук ружья, стал рассказывать, как завтра он пойдет на охоту и как будет стрелять дичь.
