В поисках Алибранди - [39]

— Так вот, — вполголоса продолжила та, опасливо оглядываясь, вдруг кто подслушивает, — каждый вечер, после смены в Макдональдсе, я выхожу на улицу, а он сидит там на своем мотоцикле. И когда я уезжаю домой, он отправляется своей дорогой. Каждый божий вечер.

Ее большие голубые глаза затуманились, а щеки покрыла краска смущения.

— А мало ли, может, он от биг-мака тащится?

Анна отрицательно покачала головой:

— Он ни разу не ступил за порог.

— Этот парень разобьет тебе сердце, — изрекла Ли, передавая Сере сигарету.

— Легок на помине. Вон он идет с ненаглядным нашей Джози, — лукаво подметила Сера. — Давайте его самого и спросим?

— Сера, — прошипела Анна, пригибаясь к столу.

Нам всем было прекрасно известно, что стоит раздразнить Серу, и она не раздумывая подойдет к парням и выставит нас на посмешище.

— Сера, скажешь хоть слово – будешь жалеть об этом до конца жизни, — предупредила я.

— Решила запугать меня, Джози? Уж кто-кто, а ты в жизни не скажешь обо мне ничего позорного. О самой полгорода судачит.

За соседним столиком никто не сидел, и, к нашему с Анной огорчению, именно туда втиснулись Джейкоб Кут, Антон Валавич и четверо их друзей.

Одна из девушек зажала косу Анны, откинувшись на спинку стула, и подруга тщетно пыталась ее высвободить.

— Не возражаете? — громко обратилась к ним Ли.

Остальная компашка, сидевшая за столиком, обернулась и наградила нас равнодушными взглядами.

— О, вы только гляньте, школа святого Мартина, — хихикнула одна из девушек.

Я встретила взгляд Джейкоба, но через пару мгновений отвела глаза.

Анна и Сера так и сидели спиной к их столику, и один парень начал раскачивать несчастную косу Анны из стороны в сторону. Потом он выдернул шарф, которым Анна повязала волосы, и накрутил на пальцы.

— Прекрати это ребячество и верни ей шарфик, — рявкнула я.

— Верни, — тихо повторил Антон Валавич.

Парень швырнул предмет раздора Джейкобу, но, не долетев, шарф приземлился на столик, и одна из девушек тут же опрокинула на него бутылку томатного соуса. Ахнув, Анна вскочила на ноги, схватила вещицу и, свернув, спрятала в портфель.

— Мне его бабушка из Хорватии привезла. Это же натуральный шелк!

Собрав учебники, я закинула их в сумку и подтолкнула локтем Ли.

— Пошли отсюда.

Мы заплатили за кофе и протиснулись сквозь новоприбывшую толпу из средней школы района Глиб.

— Да, Анна, сразу видно, что ты ему нравишься, — с издевкой заметила Сера.

— Заткнись, Сера, — одновременно ответили я и Ли.

Некоторое время мы бродили по округе, разглядывая палатки со всякими побрякушками и футболками, и на полчаса заглянули в «Гэп» и «Аберкромби», примеряя одежду, которую, понятное дело, не могли себе позволить. Вскоре нам надоели толпы народа.

Вместе с Ли мы распрощались с Анной и Серой и направились вдоль пристани, где над водной гладью проглядывало солнце. Усевшись, мы стали наблюдать за оживленностью на другом берегу, где пролегало сердце города.

— Чем мне заняться по жизни? — в отчаянии спросила подруга. — Ты вон уже в пять лет определилась. А у меня что ни неделя, то новое увлечение.

— Ты же вроде остановилась на сфере рекламы.

— Это было на прошлой неделе. Помнишь, я три дня дома с простудой провалялась. Я тогда круглыми сутками сидела перед телеком, и каждая реклама меня оскорбляла. Не хочу погрязнуть в дерьме. Да и вообще, чтобы пробиться на этом поприще, нужно выглядеть гламурно. А я далека от гламура.

— По-моему, гламурность в сфере рекламе — это миф. Конечно, на экране у них все гламурненько, но я сомневаюсь, что на деле так и есть.

— Знаешь, мой отец ведь начинал с рекламы. Тысячу лет назад, когда еще не пристрастился к выпивке.

Мне становится не по себе, когда Ли заводит разговор об алкоголизме ее отца. Она крайне редко поднимает эту тему, и о происходящих в ее семье неприятностях нам случается узнать лишь месяцы спустя. Отец Ли очень харизматичный мужчина, и все его пятеро детей обожают его до одури. Но, уходя в запой, он становится жестоким. Нет, он их не колотит — его агрессия выражается словесно. Однажды Ли призналась, что лучше б ее забивали камнями и палками и что слова ранят очень глубоко. Когда обстановка дома слишком накаляется, она частенько уезжает жить к семье брата.

— Мне так жаль родителей, — продолжила Ли. — Обоим под сорок, а их жизнь уже в дерьме. Мама не хочет бросать отца, отец же палец о палец не ударит, чтобы побороть свою зависимость. Оба слепо верят, что настанет день, когда проблема рассосется сама собой. И я наверняка пойду по их стопам.

— Человек с такой точкой зрения заслуживает скверную жизнь, Ли. Мы сами хозяева своей судьбы.

— Чушь это все. Если твой отец мусорщик, ты тоже станешь мусорщиком, если сказочно богат, ты тоже будешь сказочно богата, потому что он познакомит тебя с сыночком своего богатенького друга. Люди водятся лишь с себе подобными. Попомни мои слова, Джон Бартон женится на какой-нибудь Иве-крапиве, следуя по стопам своих братьев, взявших в жены дочерей именитых родителей. Богачи заключают браки с богачами, Джози, бедняки с бедняками. Ботаники с ботаниками, чурки с чурками. Те, кто живет в западных районах, женятся на жителях своего же района, а северяне женятся на северянах. Хотя временами они смешиваются и заключают браки с жителями восточных пригородов. — Она горько вздохнула, вздрогнув от налетевшего с моря порыва холодного ветра. — И мы все вернемся к началу.