В погоне за утром - [14]

– Странно, – сказал он. – Вы единственный, кому они оказали такую честь. И это не просто дерьмо, по-видимому, это кровь, причем совсем свежая. Но смешанная с чем-то – с каким-то порошком, как думают ребята. В лаборатории скажут точно.

Мы смотрели на эту отвратительную дрянь в тревожном молчании, читая мысли друг друга. Кровь? Откуда? Животного? Или человека? Затем в наши мысли ворвался новый голос, негромкий и вопрошающий.

– Сар! Простите, сар! – на всех лицах появились улыбки облегчения, и мы благодарно обернулись. Это была начальница наших уборщиц, жизнерадостная пухлая особа лет пятидесяти с лишним, само спокойствие и материнское добродушие. В окружавшем нас разгроме она казалась воплощенным противоядием.

– О, миссис Макзи, – рассеянно начал Барри, – мы ужасно извиняемся, что нам пришлось притащить сюда вас и ваших девушек! Но вы видите…

– А, все в порядке, сар! – сочувственно отозвалась миссис Макзи. – Оно, конечно, ужасно, а? Но мы все отскребаем на славу, вот увидите! А теперь где вы хотите, чтоб мы… – она замолчала, вернее – задохнулась; сначала я подумал, что от этой дешевки – сигарет Дэйва, потом – что у нее начался сердечный приступ. Ее глаза вылезли из орбит, из горла вырвался не звук, а тихий странный хрип, одной рукой она схватилась за свой халат. Второй рукой она сделала движение, словно хотела поднять ее, но потом рука безвольно упала. Я изумленно уставился на нее, так же, как и остальные; но когда я встретился с ней взглядом, ее глаза словно затянула пелена.

Клэр тронула пожилую женщину за руку, и та вздрогнула:

– Миссис Макзи! Вы хорошо себя чувствуете?

– В чем дело, дорогуша? – мягко спросил сержант, но вопрос все равно прозвучал как требование. Она отвела затуманенные глаза, но сержант продолжал настаивать: – Вы что-то увидели? Что-то, что вы узнали? Кто-то оставил знак… это кто-то, кого вы знаете? Может, вы тогда захотите нам рассказать об этом? – Судя по всему, миссис Макзи хотела чего угодно, только не этого. – Давайте же, дорогая! – В голосе сержанта зазвучали едва заметные угрожающие нотки: – Вы же знаете, что придется – рано или поздно.

Барри бросил предостерегающий взгляд на сержанта, но было уже поздно. Уборщица подняла глаза на полисмена, и ее лицо замкнулось, как капкан для крыс:

– О чем это вы толкуете? – резко спросила она. – Хотите сказать мне в лицо, что я это сделал? Что я связан с этими, кто это сделал?

Барри распростер руки:

– Миссис Макзи, ну, конечно, нет… вас здесь все знают…

– Не позволю никому сказать мне, что я такое натворил, – упрямо и чуть пронзительно заявила уборщица. – Я уважаемая женщина, мой муж был проповедник, а я дьяконша! Сколько я на вас работаю? Пять лет, вот сколько! Я не буду стоять и смотреть, как этот мальчишка говорить мне, что я имею отношение к таким грязным вещам, как ОБЕЙЯ… – Она явно сказала слишком много. И попыталась проглотить последнее слово, но мы все услышали его. Миссис Макзи раздраженно фыркнула, затем повернулась на каблуках и зашагала прочь. Она могла бы показаться смешной на своих толстых, коротких, как у куропатки, ножках, но для этого у нее был слишком серьезный вид. Я быстро обменялся взглядом с Клэр; та кивнула и поспешила вслед за миссис Макзи.

– Как? «Оби»… – резко переспросил полисмен, ни к кому в особенности не обращаясь. Мы переглянулись и пожали плечами. Он повернулся к Дэйву: – Ну, сэр, я полагаю, вы могли бы… вы ведь примерно того же происхождения…

– Нет, черт побери, я не могу! – прошипел Дэйв, с поразительной быстротой отбросив свое обычное хладнокровие. – Происхождение? Да вы родились ближе к ней, чем я, так почему же вы сами не знаете, дьявол вас раздери? Она с Тринидада, а я нигериец. Я Ибо, из Биафры, если это вам хоть что-нибудь говорит! Что между нами общего?

– Ничего, совершенно ничего, Дэйв, – сказал я, скривившись. – Так что, пожалуйста, возвращайся к своей обычной манере ленивой ящерицы и иди спроси у нее. Она по-настоящему питает к тебе слабость, в конце концов, хотя это еще ничего не говорит о вкусах.

– Это из-за букв после моей фамилии, – жизнерадостно сказал Дэйв. Вспышка темперамента прошла у него так же быстро, как и возникла. Он закурил новую сигарету. – Все эти из Вест-Индии просто помешаны на образовании – хуже, чем шотландцы. О'кей, спрошу.

Но когда Дэйв появился через несколько минут, вид у него был несколько взъерошенный:

– Она расскажет, – сообщил он. – Думаю, Клэр сумела убедить ее лучше, чем я. И потом… ну, может быть, что-нибудь подобное и могли сделать у меня на родине, только это называлось бы по-другому. Но что касается городского населения, образованных слоев – мы с таким никогда даже не встречались. Только где-нибудь в глухой провинции – там, где люди только что слезли с дерева, – так бы вы сказали сержант, а? Джуджу – вот как они это называют. – Дэйв скорчил гримасу. – Ну и выражение – моего старика хватил бы удар, если бы он услышал, что я его употребляю. «Придержи свой скверный язык» и все такое – вот что бы он сказал.

– Джуджу? – Барри нахмурился. – Так ведь это же…

Его слова были прерваны возвращением миссис Макзи, опиравшейся на руку Клэр. Она разразилась речью с места в карьер: