В открытое небо: основано на жизни французского писателя и летчика Антуана де Сент-Экзюпери - [65]

Мермоз поднимается в воздух с аэродрома Монтодрана на рассвете, без какого бы то ни было протокола. Дора даже не потрудился выйти из кабинета на полосу пожелать летчикам удачи. Удача остается за пределами обязанностей пилота.

Ему предстоит пролететь над Пиренейским хребтом, затем – над Испанией, потом перескочить Гибралтарский пролив, пересечь Марокко, пропустить под крылом тысячу километров враждебной пустыни без эскорта, выдержать ночь, перенести сюрпризы погоды…

Но что правда, то правда – он проделает это на самолете «Латекоэр 26», «Лате», как они его окрестили. Совсем новая машина типа моноплан, и это единственное крыло состоит из дерева, парусины и стали. Двадцать четыре часа спустя, когда над Африкой встает солнце, родившийся в Тулузе «Лате 26» совершает мягкую посадку на аэродроме города Сен-Луи-дю-Сенегал. Мермоз устал, вымотался до предела и как-то недовольно бурчит, отвечая на поздравления аэродромной службы.

– Я сделал то, что должен был сделать, – говорит он им.

Необходимое самолету обслуживание длится несколько дней, и возвращается он, не подозревая, что ждет его во Франции: вспышки фотоаппаратов, приемы с целыми армиями официантов, медали аэроклубов. Ему это и нравится, и не нравится. Он ненавидит говорить на публику – в таких ситуациях застенчивость его проявляется в полном цвете, а он терпеть не может показывать свои слабости. Но компания просит его принять все знаки внимания, которые ему оказывают, потому что тем самым растет престиж фирмы, а это поможет ей в задуманном включении Америки в их сферу действия.

Барышни из очень высокого света, которые на публике пьют исключительно лимонад, тихонько опускают в карман его пиджака записочки со своими адресами и временем свидания. Эти игры забавляют его в течение нескольких дней, но Дора не дает ему разгуляться, срочно вызывая к себе в кабинет.

– Мермоз, в Южной Америке у вас будут новые обязанности.

– Обязанности?

– Там вы станете начальником летной службы.

– Начальником летной службы? Ни в коем случае! Это, должно быть, какая-то ошибка, месье Дора. В начальники я не гожусь. Совсем. Офис и бумажки – это не мое. Я не хочу кабинет, хочу самолет. В Америку я еду только пилотом.

Дора невозмутимо затягивается сигаретой.

– Послезавтра вы отправляетесь в Рио-де-Жанейро.

– Но я летчик и хочу быть летчиком!

Дора сверлит его своими барсучьими глазками.

– Налетаетесь досыта.

– Так я буду летать?

– Будете летать, да так, что у вас перья из подмышек вырастут.

Океан он пересекает на корабле, вместе с «Лате 26», зафиксированном на кормовой палубе. Сходит на берег в порту Рио-де-Жанейро, где его встречает Пранвиль, главный управляющий компании в Америке. На Дора он совсем не похож, и не только оттого, что высок ростом и довольно мускулист. Шеф приглашает Мермоза на ужин в ресторан с видом на обширную бухту, на берегах которой расположился город, и не закрывает рта с того самого момента, как им принесли меню, и до выпитой третьей чашечки кофе, когда официанты уже начинают в ритме самбы подметать обеденный зал.

Он говорит о новой линии Буэнос-Айрес – Натал, которую срочно нужно открыть, в противном случае концессия может быть отозвана аргентинским и бразильским правительством. Требуется обеспечить еженедельную доставку почты.

– Вроде бы это нетрудно…

Пранвиль сдвигает чашки и разворачивает на скатерти карту, пальцем показывая маршрут между Наталом и аргентинской столицей: пять тысяч километров густой сельвы, с перепадом температур почти в тридцать градусов, пока что в открытой кабине, ведь новые модели кабины пилота пока только ожидаются.

– А пока суд да дело – придется довольствоваться старыми «Бреге».

– Потерпят.

– На обратном пути в Натале мы погрузим почту на корабли нашей же компании, и они пересекут Атлантику по самому короткому пути, направляясь в Дакар, это три тысячи километров. Там, по другую сторону океана, уже будут ждать наши пилоты, чтобы доставить почту, принятую в Аргентине, по воздуху во Францию – в рекордно короткие сроки.

– Великолепная операция.

– Вот только нужно долететь до Натала из Буэнос-Айреса, а потом обратно.

– Когда мне лететь?

Пранвиль отрывает взгляд от карты.

– Нам не летчик требуется, а целая линия. Нужно организовать команду.

– Месье Дора я уже ясно дал понять. Я и начальником не буду, и руководить ничем не собираюсь – не хочу корпеть над бумагами. Хочу летать.

– Если не будет линии, то никто никуда не полетит. Месье Дора говорил, что вы тот человек, кто может ее запустить.

– Дора мне обещал, что я буду летать.

– Будете летать, сколько душа пожелает. Сами поставите себе столько вылетов, сколько захотите. Нас ждет Патагония, Боливия, Чили. Тысячи километров воздушного пространства – все впереди, все ждет наших самолетов.

Мермоз проводит по карте карандашом маршруты, которые должны появиться над всей Южной Америкой. Если он хотел вызов – то вот он перед ним: самый крупный из тех, о которых он только мог мечтать. Ему нет и двадцати шести, а чтобы все это воплотить в жизнь, ему придется ввести дисциплину для летчиков-ветеранов, прошедших войну, а также держать в узде и пришпоривать работающих по часам в офисе сотрудников.