В открытое небо: основано на жизни французского писателя и летчика Антуана де Сент-Экзюпери - [64]

– Ну и дурь, я всего лишь делаю свою работу! Эти газетчики выставили меня каким-то павлином! Идиотом!

Однако, пока он летит в южном направлении, ярость улетучивается, потому как есть куда более важные вещи, о которых нужно думать. Некоторое время назад он подал ходатайство о переводе в расширенные на Южную Америку «Линии», в тот филиал компании, который получил название «Генеральная компания „Аэропосталь“». А еще он уже довольно давно подал ходатайство на имя полковника Денина, одного из главных руководителей французской авиации, с просьбой к правительству предоставить ему летательный аппарат, способный осуществить перелет через Атлантику. Однако с ответом на его просьбы затянули настолько, что с полетом над Атлантикой в Европу их опередил американец Линдберг. Бюрократы и политиканы выводят его из себя.

А теперь еще эти газетчики… «Орден Почетного легиона. Вот ведь глупость! Не хочу я ваши медальки, хочу самолет!»

Приземлившись на аэродроме Кап-Джуби, он спрыгивает на полосу с ящиком вина. Его ожидает большеформатный начальник аэродрома, облаченный в несколько потрепанный бурнус. Внешний вид Тони возвращает на его лицо улыбку.

– Сент-Экс! Ты что, религию сменил?

– Вот уж нет! Никогда в жизни я не утрачу веру в женщин и бургундское!

Мермоз хохочет.

– Черт возьми, Сент-Экс. Ты и представить себе не можешь, как нужно мне было посмеяться. Ты в последнее время газеты читаешь?

– Я читаю только философов.

– Вот это по-нашему, это я понимаю!

Мермозу предстоит провести здесь пару дней, дожидаясь обратной почты из Сенегала. Он берет на себя роль шефа на кухне аэродрома и перетряхивает все меню, удваивая порции. Повар Камаль объявляет Тони, что цыплят нет.

– Камаль, это же катастрофа!

– Нет ни одного цыпленка во всем регионе Рио-де-Оро? – удивляется Мермоз.

– Есть, но только у испанцев, в казармах, – вздыхает Тони. Но он и глаз поднять не успевает, как Мермоз уже идет к выходу.

– Куда это ты?

– В казарму.

Четверть часа спустя Мермоз, Тони и два повара-испанца уже с головой погружены в карточную партию. На столе – три цыпленка и летчицкие часы Мермоза, которые стоили ему целое состояние в специализированном часовом магазине Парижа. Тони беспокоится. Для Мермоза эти часы – не что иное, как ценный рабочий инструмент! Но друг жестом показывает, что волноваться не стоит, нужно просто ему довериться. И в самом деле, из кухни они выходят с цыплятами.

Когда они возвращаются на аэродром, Камаль задает вопрос: скольких цыплят пожарить.

– Скольких? – взвивается Мермоз. – Всех!

Тони съедает одного почти целиком. Мермоз уминает двух и то, что осталось от порции коллеги. Потом устраивается в гамаке и просит Тони почитать ему что-нибудь, пока его не сморит сон.

– Что-нибудь. – И тот начинает читать речи старика Заратустры, спустившегося со своей горы. Под монотонные звуки текста Мермоз засыпает. Тони, погрузившись в текст, продолжает читать. В одной руке у него книга, в другой – палка-мухобойка.

А когда Тони берется писать отчеты, которые с неистребимым занудством требует от него Дора, Мермоз идет на берег моря. И с жаром предается физическим упражнениям: пробегает спринтерскую дистанцию не хуже скакуна, выполняет сто приседаний, голым бросается в море и плавает до изнеможения. А потом ложится на берегу загорать – пока кожа не поджаривается, а волосы не выгорают.

По вечерам оба, вооружившись карандашом и бумагой, играют в виселицу, между делом дискутируя о литературе: Мермоз отстаивает тезис, что поэзия – вершина литературы, главный ее жанр, а Тони не согласен и уверяет, что главный жанр – роман и очерк, где кристаллизуются идеи. Спорят также о том, какие женские имена самые красивые. И даже учатся вместе молчать и курить в полной тишине.

Но все же наступает миг прощания. Тони записывает метеосводку. Мермоз подходит и кладет руку на его плечо.

– Я отчаливаю.

– Но почта еще терпит!

– Я не о том. Отправляюсь на новую линию, в Южную Америку.

Мгновенная тишина.

– Что ж, я буду скучать.

– Время бежит быстро.

– Прекрасно знаю, что ты на мои слова плюнешь с высокой башни, но – будь осторожен. Если, конечно, тебе вообще знакомо, что это такое.

Мермоз оглушительно смеется – тем его фирменным хохотом, что эхом отзывается в грудной клетке.

– Осторожные дойдут до старости. А неосторожные – до края света.

– Дойди до края света, но вернись назад – хоть для того, чтобы нам о нем рассказать.

И смотрят друг другу в глаза. Уже все сказано.

И когда на рассвете его самолет взмывает ввысь, тишина оседает на полосы и постройки аэродрома, словно песчаная пыль пустыни.

Глава 34. Рио-де-Жанейро, 1928 год

Новый мажоритарный акционер компании, месье Марсель Буйу-Лафон, собственноручно организует воздушный рейд по всей линии: Тулуза – Сен-Луи-дю-Сенегал, без промежуточных посадок. Это первый беспосадочный перелет в истории авиации из сердца Европы в сердце Африки. И прежде, чем Мермоз отправится к своему новому месту работы в Америку, ему поручено выполнить этот перелет.

В Монтодране десять дней подряд круглосуточно кипит работа: проводятся финальные испытания, ведь самолет оборудован по самому последнему слову техники.