В оркестре Аушвица - [37]
Меня берут в оборот уже в Амстердаме, где я делаю пересадку: тщательный досмотр, невинно глупые вопросы типа: «Почему вы летите в Тель-Авив через Амстердам?» Ответ: «Потому что у меня билет на рейс Королевской воздушной компании, таковы ее правила…» Вопрос: «Конечно, и все-таки — почему Амстердам?» — и т. д., и т. п. Я одет в черную кожу и наверняка похож на фоторобот какого-нибудь бомбиста или наркодилера.
Дней десять назад я послал Регине Купферберг, Хильде и Сильвии сообщения о своем приезде и улетел, не дождавшись ответов — мне не терпелось встретиться с ними. (Хильде можно было не писать: от Виолетты я знал, что ответа пришлось бы ждать года три, не меньше…)
Впервые я побывал в Израиле летом 1958 года. Люди тогда показались мне «дурно воспитанными»: так говорят о подростке, толкнувшем вас и не извинившемся или спросившем: «Который сейчас час?» или «Как пройти туда-то?» — и не поблагодарившем… Характерная черта всех молодых обществ.
Французский друг, приютивший меня на несколько дней, рассказал, что ему первым делом пришлось отучиться от слов извините, спасибо, добрый день, пожалуйста, которые облегчают нам общение с незнакомыми людьми на улице, в поезде, ресторане и множестве других мест. В Израиле, чтобы выйти на нужной станции, приходится прокладывать себе путь локтями или коленом. В этой стране не действует совокупность условностей, которые по молчаливому согласию соблюдают в Старом Свете.
Израильское общество устроено очень сложно — и чрезвычайно увлекательно для человека со стороны, не стремящегося в него интегрироваться.
Первым делом я задаюсь вопросом, на каком языке буду общаться с Сильвией и Хильдой. На немецком? На иврите? Думаю, Хильда и ее муж говорят друг с другом по-немецки, но как они воспримут этот язык, услышав его от постороннего человека? Выбираю иврит, чтобы не рисковать.
С помощью переводчика обзваниваю трех моих женщин и выясняю, что дело плохо: ни одна не получила моего письма.
Сильвия не сможет принять меня из-за свадьбы сына, который ужасно ее расстраивает тем, что «ударился в религию», носит ермолку, пейсы и ест только кошерную пищу. Услышав, что я пишу книгу о жизни оркестранток, она со смехом отвечает, что о ее жизни, пожалуй, можно написать не один роман. Голос у нее живой и веселый, она готова помочь, но позже — «когда разберусь со свадьбой…». Мы уславливаемся о встрече — «увидимся через несколько недель», я произношу мазаль тов[72], Сильвия хохочет и прощается.
У мужа Регины возникли проблемы с сердцем, и ей не до меня.
Хильда тоже недоступна: невестка вот-вот родит, врачи опасаются осложнений, и ей придется взять на себя внуков, так что много времени она мне уделить не сможет…
Появление чужака имеет последствия: они перезваниваются (о чем мне сообщает Хильда), мой проект интригует и будоражит их.
Дальнейшие события случились после неоднократных неудачных попыток увидеться с ними. Хильда наконец назначила встречу на утро, я приехал в кибуц, но меня ждало ужасное разочарование: она совсем тебя не помнит.
Кибуц, где она обитает, один из самых больших и богатых в Израиле, во всяком случае, был таким до экономического кризиса начала 80-х годов. Нам понадобился почти час, чтобы после завтрака обойти малую его часть. Мы осмотрели бомбоубежища, сторожевую вышку, мемориал жертвам Катастрофы, маленький подвал под библиотекой, где шесть металлических свечей символизируют «шесть миллионов жертв», а на столе лежит толстая книга, где каждый житель кибуца записал свою историю и имена погибших членов семьи.
Здесь повсюду цветы, несколько гигантских стопятидесятилетних пальм, фруктовые деревья, зелень, животные… Сельскохозяйственный рай…
Хильда живет в крошечной квартирке, полной книг и музыки. Мне такие нравятся. Мы с Хильдой и ее мужем сидим вокруг стола и обсуждаем мой проект. Я пытаюсь — через переводчика — объяснить, что именно хочу сделать и чего категорически делать не собираюсь. Некоторое время мы говорим о тебе, я показываю Хильде фотографию, но она качает головой: нет, я ее не помню… Не зная, что еще сделать, я убираю волосы со лба и закрываю ладонью нижнюю часть лица: неужели не узнаете? нет? а я ведь очень похож на мать!
В лагере ты ела за одним столом с Карлой, Сильвией и Рут — «бандой германофонок», была их связующим звеном с группой француженок и бельгиек! И сейчас не вспомнили? Нет…
В конце концов я замечаю:
— Нет ничего удивительного в том, что вы ее забыли.
Помимо роли второй скрипки ты играла роль «сглаживательницы углов и смягчительницы конфликтов». Ты была не из тех, кого помнят благодаря энергичности и умению «взять на голос», как Виолетту, или благодаря таланту инструменталистки, как Большую Элен. Ты всегда отличалась исключительной сдержанностью и стремлением сохранять в бараке и оркестре хрупкое равновесие.
Закончив экскурсию по кибуцу, Хильда и Регина отправились работать — во второй половине дня они дежурили.
Хильда проводила нас до машины и пошла назад мелкими торопливыми шажками, один раз обернулась и помахала рукой. Я смотрел вслед этой гранд-даме в лиловом пиджаке и темно-синих брюках, и от волнения у меня сжималось сердце.
Пишу и сам себе не верю. Неужели сбылось? Неужели правда мне оказана честь вывести и представить вам, читатель, этого бретера и гуляку, друга моей юности, дравшегося в Варфоломеевскую ночь на стороне избиваемых гугенотов, еретика и атеиста, осужденного по 58-й с несколькими пунктами, гасконца, потому что им был д'Артаньян, и друга Генриха Наваррца, потому что мы все читали «Королеву Марго», великого и никому не известного зека Гийома дю Вентре?Сорок лет назад я впервые запомнил его строки. Мне было тогда восемь лет, и он, похожий на другого моего кумира, Сирано де Бержерака, участвовал в наших мальчишеских ристалищах.
Новая книга Николая Черкашина "Белая карта" посвящена двум выдающимся первопроходцам русской Арктики - адмиралам Борису Вилькицкому и Александру Колчаку. Две полярные экспедиции в начале XX века закрыли последние белые пятна на карте нашей планеты. Эпоха великих географических открытий была завершена в 1913 году, когда морякам экспедиционного судна "Таймыр" открылись берега неведомой земли... Об этом и других событиях в жанре географического детектива повествует шестая книга в "Морской коллекции" издательства "Совершенно секретно".
Все подробности своего детства, юности и отрочества Мэнсон без купюр описал в автобиографичной книге The Long Hard Road Out Of Hell (Долгий Трудный Путь Из Ада). Это шокирующее чтиво написано явно не для слабонервных. И если вы себя к таковым не относите, то можете узнать, как Брайан Уорнер, благодаря своей школе, возненавидел христианство, как посылал в литературный журнал свои жестокие рассказы, и как превратился в Мерилина Мэнсона – короля страха и ужаса.
Спросите любого человека: кто из наших современников был наделен даром ясновидения, мог общаться с умершими, безошибочно предсказывать будущее, кто является канонизированной святой, жившей в наше время? Практически все дадут единственный ответ – баба Ванга!О Вангелии Гуштеровой написано немало книг, многие политики и известные люди обращались к ней за советом и помощью. За свою долгую жизнь она приняла участие в судьбах более миллиона человек. В числе этих счастливчиков был и автор этой книги.Природу удивительного дара легендарной пророчицы пока не удалось раскрыть никому, хотя многие ученые до сих пор бьются над разгадкой тайны, которую она унесла с собой в могилу.В основу этой книги легли сведения, почерпнутые из большого количества устных и письменных источников.
Книга Радко Пытлика основана на изучении большого числа документов, писем, воспоминаний, полицейских донесений, архивных и литературных источников. Автору удалось не только свести воедино большой материал о жизни Гашека, собранный зачастую по крупицам, но и прояснить многие факты его биографии.Авторизованный перевод и примечания О.М. Малевича, научная редакция перевода и предисловие С.В.Никольского.
Книга В.Носовой — жизнеописание замечательных русских танцовщиц Анны Павловой и Екатерины Гельцер. Представительницы двух хореографических школ (петербургской и московской), они удачно дополняют друг друга. Анна Павлова и Екатерина Гельцер — это и две артистические и человеческие судьбы.
Первый роман Джулии Клэйборн Джонсон, автора романа «В другой раз повезет!». Позвольте познакомить вас с Фрэнком, 9-летним мальчиком, чей IQ выше, чем у 99,7% американцев. Он живет в стеклянном особняке в Бель-Эйр вместе со своей мамой, знаменитой писательницей Мими Бэннинг, жизнь которой полна загадок. В ожидании ее нового романа замер весь мир, и редактор отправляет на подмогу Элис – молодую девушку-ассистента. Только вот поработать с писательницей ей не удастся – вместо этого она будет вовлечена в необычный мир Фрэнка, его правил и проделок… Дебютный роман Джулии Клэйборн Джонсон – о том, как жить, если ты не похож на других и понимать, что эти отличия помогают увидеть мир иначе и раскрыть его новые грани. «Устраивайтесь поудобнее… и наслаждайтесь шоу». – New York Times Book Review «Джулия Клэйборн Джонсон создает невероятных, практически кинематографичных персонажей, вращающихся в привилегированных калифорнийских кругах.
Основанная на реальной истории семейная сага о том, как далеко можно зайти, чтобы защитить своих близких и во что может превратиться горе, если не обращать на него внимания. Атлантик-Сити, 1934. Эстер и Джозеф Адлеры сдают свой дом отдыхающим, а сами переезжают в маленькую квартирку над своей пекарней, в которой воспитывались и их две дочери. Старшая, Фанни, переживает тяжелую беременность, а младшая, Флоренс, готовится переплыть Ла-Манш. В это же время в семье проживает Анна, таинственная эмигрантка из нацистской Германии.
Впервые на русском здорового феминизма – «Покровители», «Госпиталь брошенных детей». В ее книгах главные героини, женщины, истинные героини своего времени, сталкиваются с непростыми жизненными ситуациями и исследуют силу собственного духа, о которой ранее сами могли не подозревать. Стейси Холлс имеет степень по историческим наукам, ее книги обласканы критиками за достоверность. 1904 год, Англия. Окончив учебу в колледже, Руби Мэй устраивается няней в дом Чарльза и Лилиан Ингланд, обеспеченной пары, получающей доход от текстильной промышленности.
Грандиозный, масштабный роман, основанный на истории реально существовавшей влиятельной семьи на Сицилии, и полюбившийся тысячам читателей не только за захватывающее повествование, но и за изумительно переданный дух сицилийской жизни на рубеже двух столетий. В 1799 году после землетрясения на Калабрии семья Флорио переезжают в Палермо. Два брата, Паоло и Иньяцио, начинают строить свою империю в далеко не самом гостеприимном городе. Жизненные трудности и переменчивость окружающего мира вдохновляют предприимчивых братьев искать новые ходы и придумывать технологии.