В некотором царстве… Сборник рассказов - [54]

 Дома Миша сразу же приступил к изучению произведения бывшего нацистского министра. Книга оказалась занудной, почти бессюжетной. Но мысли, да! Аксенов взял карандаш, подчеркнул то, что ему особенно понравилось. " О, этот мир прекрасен сквозь призму тебя! Любовь к человеку приближает нас к Богу". В тему, что и говорить. Или: " Сегодня молодежь не против Бога, она против Его трусливых конфессиональных прислужников, которые во всем желают лишь обделывать с Ним выгодные делишки". Не в бровь, а в глаз современной церкви. А вот полная характеристика нашего общества: "…Мы сделались хуже. У нас больше вовсе нет чувства чести и долга. На обсуждения выносится лишь жратва. Но тот, кто продает честь, тот вскоре потеряет и жратву. Историческая расплата будет жестокой".

 "Жестокой", повторил Миша и в носу защипало. Если будет осечка с Сашей, он этого не переживет. Последний шанс. Брать, брать крепость во чтобы то ни стало. У нее есть друг, с которым живет? Хорошо. Поди, такой же сосунок, а у меня жизненный опыт, как у…

Миша стал подыскивать сравнение, но подходящего никак не находил. На языке вертелось лишь – "как у троянского коня". Причем здесь троянский конь? А-а, проникнуть обманом и завладеть. Но я не собираюсь обманывать порядочную девушку, я буду честно драться за нее. Может даже на кулаках. Он пощупал свои бицепсы и поник.

 Пересчитав оставшиеся до зарплаты деньги, Аксенов понял, что биться придется точно без оружия. Не то, что на хороший ресторан, на проходной трактир средств в обрез. Занять? Нет, чужие деньги удачи не приносят. Может, в музей или на выставку ее сводить? Кажется, в манеже проходит выставка к четырехсотлетию Романовых. А что, монархизм среди молодежи моден.

 Однако место встречи Саша выбрала сама. Открыв почту, он увидел от нее письмо. "Жду сегодня в 19.00 у бара "Монах Цзынь цзы" в Замоскворечье".

 Когда-то Аксенов был в том баре, но очень давно, в другой жизни. Теперь он никуда не ходил, пил дома в одиночку или очень редко с товарищами по работе. Бар был не китайский, обычный, но насколько помнил Миша, недешевый. Однако, у девушки запросы… Но что делать, на новую жизнь денег не жалко. Монах, так монах. На рисе до пятнадцатого числа посижу, полезно.

 Чтобы не опростоволоситься, на всякий случай Миша достал из далекой заначки двести долларов. Он их получил пару лет назад за одну халтуру. Обменивать не стал, свернул трубочкой, засунул в потайной кармашек на брюках. Очень надеялся, что как приличная девушка, Саша расплатится в баре сама. А что, за границей все так делают. И потом, возможно у нее ко мне просто деловой разговор.

 Но в это Аксенов верить не хотел. Нет, он понравился Саше, потому она и пригласила его на свидание. В бар. А что, не по улицам же бродить? Это в советские времена парочки довольствовались скамейками в парках и мороженым за 20 копеек.

 Для солидности Миша прихватил с собой замшевый портфель, в который положил зонтик и книгу Геббельса "Михаэль".

 Со спины он ее сразу и не узнал. Саша была в длинном кремовом пальто и алом шарфе поверх воротника. Пышная копна волос и такие же, как и летом очки. Несмотря на конец декабря, стояла довольно теплая, сухая погода.

 -Очень рад вас видеть,– нерешительно, как школьник к учительнице, подошел к ней Миша, -здравствуйте!

 -Вы на метро приехали?– невпопад ответила, вернее, спросила девушка.

 Миша даже растерялся. Какая разница, на чем он сюда добрался? Однако списал это тоже на робость Саши.

 -Может, пройдем внутрь, там и поговорим?

 -Внутрь? – удивилась Саша.– Ах, в бар.... Вы, знаете,– она наградила Аксенова своей очаровательной улыбкой,– сейчас еще люди должны подойти.

 -Люди? Какие люди?

 Во рту Миши появилась горечь, которая стала растекаться по всему организму. Нахрен еще какие-то граждане?

 -Минут через пять. Алло,– достала она из сумочки розовый мобильник,– уже там? Договаривались же у бара. Ну, хорошо.

 -Они уже на месте,– сказала она Мише.

 -Ничего не понимаю,– подбросил на спине портфель Аксенов.– Кто на месте?

 Саша тяжело вздохнула, поправила очки в черной овальной оправе.

 -Насколько я поняла, вы очень порядочный человек и придерживаетесь либеральных взглядов. Мы сегодня проводим акцию протеста возле Госдумы в поддержку политзаключенных по Болотному делу, вот я вам и позвонила. А что, не нужно было, я ошиблась?

 На Аксенова словно высыпали мешок соли, от которой он моментально просолился и остолбенел. Вот она, разгадка вызова на свидание. А ты губы раскатал. Какие еще политзаключенные? Пошли они куда подальше! Однако что-то не давало ему выразить вслух свое отношение к такому обману. Как бы там ни было, он не хотел, чтобы встреча с Сашей прямо здесь и завершилась. Озвучил лишь вопрос – кто это "мы"?

– СОН,– ответила она с горящим глазом. Кофе из него все выкипело, осталось лишь раскаленное дно.– Союз освобождения народа. Мой друг заместитель председателя, а я секретарь по организационным вопросам.

 -Друг, значит. А вы, то есть ты, секретарь. И для чего же я вам понадобился?

 -Разве вы не сочувствуете политзаключенным?

 -Сочувствую. Но к светлой части борцов за их освобождение я себя как-то не причисляю.