В некотором царстве… Сборник рассказов - [44]

 Не успел переступить порог обувной фабрики, куда устроился посыльным, дабы как-то перекантоваться до армии, сразу вызвали к шефу.

 Семен Евгеньевич Гибельсон активно фланировал по кабинету: то медленно кружил золотой рыбкой по сирийским коврам, оставляя на дорогом ворсе грязь от высоких, сшитых по индивидуальному заказу белых полусапог, то жирной мухой прилипал к окну, вглядываясь в дымящие заводские трубы, и жужжал, жужжал себе чего-то под нос. При этом постоянно снимал и вновь надевал, порой вверх ногами очки в оправе из слоновой кости, шевелил раздвоенным, похожим на абрикос подбородком.

 Заметив Свербицина, усадил за заваленным бумагами рабочим столом, пододвинул коробку с тульскими пряниками. Один пряник надкусил сам, положил в карман. Директор явно не знал с чего начать.

– Видишь ли, Свербицин.... А почему у тебя фамилия такая ненадежная – Свербицин? Что, постоянно свербит в одном месте?

 -Я же не спрашиваю, почему у вас фамилия почти как у министра пропаганды гитлеровской Германии?– раскрепостили дух Славы транквилизаторы.

 Семен Евгеньевич выпучил селедочные глаза, которые, казалось, запахли рассолом с хреном. Но вдруг хихикнул, потом погрозил пальцем с массивным черным перстнем:

 -Хм. А ты не промах! Ладно, не все корабли тонут, даже со страшными именами. Свербицин, так Свербицин. У меня для тебя есть поручение, сугубо конфиденциальное. Ты на фабрике человек новый, почти никого не знаешь, и тебя редко видят. А дело требует исключительной деликатности и, не побоюсь этого слова, секретности. От того как ты его выполнишь, будет зависеть не только твоя карьера, но и…

 -Жизнь,– сделал предположение Слава и поежился. Только этого еще не хватало, пришел в сугубо гражданскую организацию, а тут как на фронте – жизнь или смерть. Вроде, тапочки с валенками шьют, а туда же.

 -Да нет,– поморщился шеф.– За кого ты меня принимаешь? Я имел в виду материальное благополучие. Выполнишь все как надо – рванешь со своими нимфетками в Ниццу на две недели, или на Мадейру, там тоже хорошо. Словом, не обижу.

 Ницца – это, конечно, здорово, с девушками сложнее.... Слава не хотел продажной любви, он ждал настоящей. Хотя и о платной давно не мешало бы подумать. Свербицин читал, что от длительного воздержания может начаться простатит, от которого уже никогда не вылечишься.

 -В чем моя задача?– по-деловому спросил посыльный.

 Шеф соскочил с кресла, споткнулся о ножку стола, культурно выругался. Так как оказался на четвереньках, провел ладонью по мягкому ворсу ковра.

 -Видишь, если вести руку вдоль шерсти, то мягко, никакого сопротивления, а если против – приятного мало. Можно даже уколоться.

 -Ковры нужно регулярно чистить,– брякнул Слава.

 -Не в этом дело,– нахмурился Гибельсон,– в жизни всегда приходится выбирать – идти по течению или наоборот. Выберешь второй путь – хлопот не оберешься. Впрочем, сразу иногда и не поймешь что лучше.

 -Я и не собираюсь идти против вашей шерсти,– повысил голос Слава. Ох уж этот феназепам!

 -Правильно, молодец! Я сразу понял, что ты разумен не по годам. Потому и решил довериться. Э-э, ну, теперь к делу. Насколько нашему трудовому коллективу известно, я примерный семьянин.

 Директор обувной фабрики обвел взглядом стены, на которых висели фото его родственников. Лиц было много, как портретов актеров в фойе театра. Сразу и не подсчитаешь.

 -Всех помню не только по именам, даже знаю у кого какая родинка на теле. Ха-ха.

 -Вы прямо как политик Немцев,– хмыкнул Свербицин.– Сочувствую.

 На это замечание начальник ничего не сказал, но нахмурился. То ли подумал о политике Немцеве, который однажды выпросил у обувного холдинга немалую сумму на свою предвыборную кампанию и с треском провалился, то ли еще о чем-то нехорошем.

 -У меня есть две…знакомые женщины. Ничего такого, не подумай. Просто хорошие подруги. Мы иногда с ними встречаемся, чтобы вспомнить детство, юношество, ну и все остальное. Просьба моя такая: я приготовил приятельницам новогодние подарки, чисто символические, но лично, как понимаешь, в полночь, вручить их не смогу. Семья. И еще кое-какие дела. А хотелось, чтобы получили они их именно в полночь, когда пробьют куранты. Дорога ложка к обеду.

 -Если очень кушать хочется и без ложки можно обойтись.

 -Эй, Свербицин!– повысил голос директор,– Не забывайся, оставь остроты для нимфеток. Слушай, что начальник говорит. Так вот. Дам я тебе две коробочки. Первую ровно в полночь вручишь Кире Яковлевне Моржак. А вторую – Лире Яковлевне Моржак. Две сестры, как ты, видимо, догадался.

 -Они что в одной квартире живут?

 -Нет, конечно, но в одном доме на Ленинском проспекте.

 -Угораздило же вас все яйца в одну корзину сложить. И как я успею осчастливить сразу обеих ровно в полночь?

 -А это уж твои проблемы, юноша. Для хорошего посыльного перескочить пару этажей -секундное дело. Кире отдашь презент с началом боя курантов, Лире, сразу после. Никого кроме тебя, повторяю, подключить к …мероприятию не могу. Заместители только на вид валенки, на самом деле – драконы трехголовые, языки хуже, чем у журналюг. Разнесут, разболтают, не отмоешься. Главное, коробки не перепутай: с золотой тесемкой – Кире, с серебряной – Лире.