В нашем доме на Старомонетном, на выселках и в поле - [203]

Как любой зоолог, Андрей Александрович в молодости был охотником. Однажды он с виноватым видом рассказал мне, что «на его совести» есть даже один медведь. Но впоследствии, глубже познав чарующий мир дикой природы, он без сожаления отошел от охоты и никогда к ней больше не возвращался. Кстати говоря, это характерно для многих зоологов.

Я уже упоминал, что рассказ о научной деятельности А. А. Насимовича, не входит в рамки этой заметки. Но все же нужно сказать, что он по праву считался и поныне продолжает считаться выдающимся ученым-териологом и биогеографом, признанным специалистом заповедного дела. Его научное наследие огромно и не поддается точному учету. Скажу только, что счет его публикаций, считая и рефераты, идет на тысячи! Этот вопрос еще ждет своего исследователя.

Не работать Андрей Александрович не мог в принципе. Мне часто приходилось бывать у него дома, в том числе и в выходные дни. И всегда я заставал его за рабочим столом в тиши своего кабинета. Какие это были приятные дни! Андрей Александрович и его супруга были очень гостеприимными, и я никогда не чувствовал в этом доме никакой скованности или неловкости. Я очень любил этот дом № 8 по ул. Панферова. Сейчас, когда мне случается оказаться неподалеку, я непременно подхожу к его старым стенам и испытываю очень сложную гамму чувств. Это и грусть, и ощущение невосполнимой утраты, и вместе с тем благодарность судьбе за то, что она подарила мне счастье знать и много лет близко общаться с таким замечательным, редкостным человеком, каким был Андрей Александрович Насимович.

А. А. Тишков Марк Ильич Нейштадт (1903–1985)

«Молодой ботаник – зрелый болотовед – маститый палеогеограф»

И. П. Герасимов (из выступления на Ученом совете, посвященном 60-летию М. И. Нейштадта)

Палеогеограф, геоботаник, д.г.н. (1955), профессор (1959). В Институте в 1948–1985 гг., зам. директора по науке (1957–1970), заслуженный деятель науки РСФСР (1971)

Жизнь одаривает человека встречами с замечательными людьми. Замечательными эти люди могут быть по-разному. В Институте географии всегда было много ярких, интересных людей с уникальными судьбами. Но все же, несмотря на богатое научное наследие, лишь некоторые имена продолжают светить на «научном небосклоне». И здесь проблема не в забывчивости учеников и последователей, а в конъюнктуре современных исследований. Так получилось и с именем М. И. Нейштадта. В 2003 г. я готовил для «Известий РАН. Серия географическая» материал к 100-летию ученого, связался с М. М. Чернавской – дочерью М.И., к сожалению, уже покойной, и обратил внимание на то, что о нем написано и сказано крайне мало. Рукопись статьи тогда посмотрели А. А. Величко и Э. М. Зеликсон, дали ценные советы и замечания, согласились с новыми оценками наследия, а главное – с более весомой ролью в отечественной эволюционной географии, которое в статье было отведено М.И.

Интересно, что последнее десятилетие Институт географии РАН стал более активно заниматься палеоэкологическими реконструкциями сопряженного развития биоты и климата в голоцене. Постоянно возникает необходимость в пополнении методологической базы этих исследований, в т. ч. для уточнения событий раннего голоцена и его некоторых этапов, синхронизации климатогенных изменений, а также для оценки преемственности в развитии растительности. Это подразумевает обоснование переноса закономерностей современной динамики растительности на палеоэкологические реконструкции. И здесь есть основание возвратиться к богатому научному наследию М. И. Нейштадта, 110-летний юбилей которого будет в 2013 г. Еще в 1977 г. Н. А. Хотинский отмечал, что именно М.И. первыми работами по реконструкции развития ландшафтов окрестностей озера Сомино заложил фундамент современной палинологии и палеогеографии голоцена.

Рисунок А. Д. Арманда.

Именно озеро Сомино и стало местом наших первых встреч, консультаций и последней встречи, незадолго до смерти ученого. И для самого М.И. это озеро было своего рода символом научной судьбы.

Более 50 лет разделяют первые и последние публикации Марка Ильича по реконструкции природной обстановки в районе маленького озера Сомино в Ярославской области. В них уместились главные события отечественной палинологии и палеогеографии ХХ в., в становлении которых М. И. Нейштадт занимал достойное место. Мне приятно сознавать, что одна из последних публикаций М.И. каким-то образом была связана с нашей беседой о судьбе озера Сомино и окружающих его болот. Сначала я рассказал о том, что болота вокруг озера выгорели после летних пожаров 1972–1973 гг. Н. А. Хотинскому, который много работал в этих краях, кстати, также по совету М.И., описывал там «свайные культуры». А затем я рассказал об этом самому М.И., постоянно информировал его о происходящих в тех краях изменениях ландшафтов, о работах археологов. И в 1978 г. М.И. мне рассказал о начале работ по истории озер СССР и его желании включить в нее озеро Сомино, на котором работал еще в начале 1920-х годов. Потом в 1980 г. он показал и одну из последних своих публикаций с названием «Проект озеро Сомино». Круг замкнулся спустя 50 лет!