В нашем доме на Старомонетном, на выселках и в поле - [198]

В библиотеке Я.Г. много книг с дарственными надписями. Очень много надписей нестандартных. Хочется привести хотя бы некоторые.

«Дорогому другу Якову Григорьевичу Машбицу с благодарностью за помощь в работе над этой книгой, за доброе отношение к ее автору. Здоровья Вам и оптимизма. Ваш всегда Эд. Мурзаев. 28.09.95» (надпись на книге «Топонимика и география»(М., 1985)).

На книге «Чехословакия» (М., 1964): «Дорогой милой моему сердцу семье Машбиц от автора на добрую память с чувством искренней симпатии и в знак нашей давней дружбы. 10.05.1964. И. Маергойз».

«Дорогому Яше Машбицу, хорошему человеку и работяге с глубоким уважением и любовью в память об общих учителях и друзьях. Твой О. Витковский».

«Якову Григорьевичу Машбицу, уже давно ставшему маяком для автора этой скромной книжечки. Б. Ишмуратов».

В. В. Покшишевский на своей книге «Население и география» (М., 1978) заполнил целую страницу. Привел 24-строчное стихотворение Георгия Шенгели «Александрия», затем изречение Ларошфуко: «Старея, люди становятся более безумными и более мудрыми». И от себя: «Дорогому Якову Машбицу – другу – с любовью, рецензенту – с благодарностью от автора-александрийца (и «француза»). Сердечно В. Покшишевский».

А. А. Величко: «Дорогому Яше, без твоей поддержки не родилась бы и книга».

В. А. Тишков: «Дорогим Наталье и Якову с самыми добрыми чувствами благополучия и успехов от коллег по Новому Свету с почтением к высокой учености и человечности».

«Яшеньке Машбицу – великому латино-американисту от скромного, но любящего африканца. М. Горнунг».

С. А. Тархов, С. Б. Шлихтер: «Дорогому Яше – организатору и вдохновителю всех наших побед с любовью и дружбой».

«Дорогому Яше Машбицу, неотступно тревожащему мою совесть, с благодарностью. Л. Блохин. 06.02.95».

«Дорогому Якову Григорьевичу Машбицу с благодарностью за его огромную душевную щедрость. Э. Жибицкая». (Эрнестина Давыдовна Жибицкая была школьной учительницей Яши по географии).

«Дорогому Якову Григорьевичу Машбицу, обладающему большим и тонким чувством юмора, что делает его незаменимым судьей даже теоретических опусов. В. Вольский».

И ученики, и товарищи, и маститые ученые в своем отношении к Я.Г. едины. Роль таких людей, как Я.Г. в коллективе трудно переоценить. Они необходимы как воздух. Я.Г. не просто активно и плодотворно, не всегда заметно для других работал, занимая ответственные посты и входя в мозговой центр Института. Своей доброжелательностью и человеколюбием он создавал теплую товарищескую атмосферу. При всей своей мягкости и такте был принципиален и тверд в позиции, хотя всегда был готов к обсуждению, к поиску приемлемого для всех решения. Когда говорил о том, что добился «достойного компромисса» в своем непростом из-за обилия характеров отделе был страшно доволен, прямо-таки светился.

Когда выступал, быстро овладевал вниманием аудитории. У О. Р. Назаревского вошло в привычку «ставить оценки» выступавшим (например, на заседании Диссертационного совета). Яша, гораздо чаще, чем другие, удостаивался «пятерки».

Помню, на заседании аттестационной комиссии при переаттестации сотрудников, когда рассматривался вопрос о Я. Г. Машбице, я, учитывая, что среди членов комиссии были недавно ставшие игановцами, сказал: «За Яковом Григорьевичем надо ходить с блокнотом и записывать его высказывания, они интересны и поучительны». Сказал вроде бы шутливо, но будучи в этом абсолютно убежденным. А вот сейчас жалею, что сам этому призыву следовал лишь изредка, хотя вместе мы были нередко – и на разных заседаниях, и беседуя в кулуарах, и подчас совершая совместные поездки, например, на любимый обоими Кавказ.

Всюду и всегда Я.Г. не был пассивным. Не мог просто присутствовать или числиться. Всегда был активным участником.

У меня сложилось убеждение, думаю, что не только у меня, что Яша очень удачно выбрал профессию географа – исследователя, педагога, популяризатора науки. Он органично вошел в географию, проникся ею. Занятия географией, знакомство с районами и странами во время путешествий, анализ статистического материала, обращение к картам как важнейшему в географии средству анализа и синтеза, – все это определило интересы, пристрастия, сам образ его жизни. Быть географом для него было почетно и ответственно, в высшей степени престижно. Я.Г. был убежден в высокой роли географической науки, географии как учебного предмета, мировоззренческом ее значении. Видимо, поэтому на надгробном камне на могиле Я.Г., покоящегося на Ваганьковском кладбище, надпись предельно лаконична: «Яков Григорьевич Машбиц. Географ».

Рисунок А. Д. Арманда.

Эдуард Макарович Мурзаев (1908–1998)

Физикогеограф, страновед, д.г.н. (1949), профессор (1956).

В Институте в 1931–1969 гг., зам. директора по науке (1954–1961)

А. В. Дроздов Самое важное

Кроме овеществленных результатов труда наших учителей, кроме книг, карт, рукописей, для полноценного развития научного сообщества не менее важны нематериальные проявления их творчества. Это наши с ними разговоры, это их голоса и жесты, поступки. Они формируют наше научное мировоззрение ничуть не в меньшей степени, чем письменные источники. С появлением аудио– и видеозаписей и эти аспекты нашей жизни отчасти стали материальны, но многое хранится только в памяти, особенно, если мы обращаемся к далеким временам. Это та самая «дней связующая нить», оборванные концы которой стремился соединить принц Гамлет и разрывать которую нельзя.