В нашем доме на Старомонетном, на выселках и в поле - [191]
Ю. Г. Липец.
Юлий Григорьевич был причастен к изданию многих прекрасных книг, в т. ч. и переводных, существенно повлиявших на интеллектуальный климат в географии времен количественной и теоретической революций. Он был переводчиком вышедших в издательстве «Прогресс» книг «Методы регионального анализа» У. Изарда (1966) и «Пространственный анализ в экономической географии» П. Хаггета (1968), на которых училось не одно поколение географов. Нельзя не отметить и исключительную преданность Юлия Григорьевича делу научной информации в географии. Выпуск тетради «Теоретические и общие вопросы географии» в реферативном журнале «География» он принял в 1970 г. от уехавшего работать в Женеву Ю. В. Медведкова, и продолжал нести, точнее, волочить эту нелегкую ношу даже после распада системы научно-технической информации в стране, когда все без исключения референты отказались от работы, и Юлию Григорьевичу приходилось самому писать хотя бы краткие рефераты на все реферируемые источники за совершенно ничтожное вознаграждение.
С 1980 г. Юлий Григорьевич работал в ИГ АН СССР, возглавив в 1986 г. одно из подразделений Института после кончины В. М. Гохмана, для которого был правой рукой и надежной опорой. В 1990 г. он защитил докторскую диссертацию. В эти годы Юлий Григорьевич продолжал уделять исключительное внимание теоретическим проблемам географической науки, активно участвуя во всевозможных совещаниях и семинарах, а часто и организуя их. Уже в конце 70-х гг. он деятельно участвовал в установлении первых контактов с философами, которые мы налаживали с целью привлечь их к разработке методологических проблем географии. В 1983 г. он принял активное участие в организации Комитета по методологическим проблемам географии при Президиуме ГО СССР, в который вошли 20 географов и 9 философов, проявлявших интерес к нашей науке. Комитет проводил сессии, посвященные обсуждению определенных проблем методологии географии 1–2 раза в год в различных городах СССР, и закончил свое существование вместе с его распадом – последняя сессия состоялась в 1991 г. в Алуште.
Некоторые принципиально важные теоретические положения были сформулированы Юлием Григорьевичем в докладе на конференции в Обнинске в сентябре 1978 г. В последующие годы они частично воспроизводились в других его публичных выступлениях. В этом докладе он выступил не только как глубокий теоретик, но и как методолог географии: «Единство науки требует преодоления естественной асинхронности развития отдельных отраслей знания; иначе сложившиеся диспропорции могут исказить объективную научную картину реального мира, что неизбежно отразится и на практической деятельности людей. Конкретным примером таких диспропорций служит история изучения проблем взаимодействия природы и общества и экологии человека. Одним из факторов, приведших к отставанию научного знания в экологии, явилось общее отставание научного синтеза и синтезирующих наук. Поэтому, на наш взгляд, полезно попытаться выделить основные, самые общие причины этого отставания на примере одной из синтетических наук. География – одна из древнейших наук такого плана, и не случайно, столь злободневные сейчас экологические проблемы долгое время обсуждались в географических кругах, и был даже выдвинут тезис, что география и есть «экология человека» (Barrows, 1925)»[37].
Далее было выдвинуто очень важное и не получившее должного распространения и развития положение об апориях географии: «Согласно наиболее распространенному мнению, причиной отставания географии был и остается ее характер как описательной науки (по известной дихотомии идеографические – номотетические науки). На наш взгляд, и ранее это деление относилось к методическим особенностям географии; ныне при развитии общей теории систем и широком использовании системной ориентации в географии, создании новых средств сбора, хранения и обработки массовой информации и создания геоинформационных систем, «описание» стало одной из стадий географического анализа и не может претендовать на роль обобщенной характеристики науки или стать серьезной методологической трудностью – «апорией» на пути развития географии. Реальные апории современной географии определяются более глубокими свойствами изучаемых ею явлений и характером самой науки. В первом приближении можно выделить 3 апории: 1) единство географии; 2) хорология, или пространственный анализ, и география; 3) уникальность и типичность в географии»[38].
Не имея возможности донести до читателя мысли Юлия Григорьевича обо всех трех апориях, остановимся хотя бы на последней: «Третья апория связана с географическим преломлением общенаучной проблемы множественности и единичности, которая нашла отражение в дискуссиях о типичности и уникальности объектов, изучаемых в географических науках… Наиболее логичным представляется использование уже сложившегося в методике географии сочетания индивидуального и типологического подходов – анализа тренда и остатков регрессии – на языке математической статистики. Однако проблема осложняется тем, что по мере подъема по ступеням пространственной иерархии число объектов резко сокращается, и на высших ступенях мы приближаемся к единичному объекту: глобальной системе. К такого рода объектам уже не применимы стандартные процедуры научного анализа, и нам приходится действовать односторонне: изучать систему на базе взаимодействия ее составных частей. Поэтому столь ценны для науки первые данные по сравнительной планетологии, однако человечество пока еще остается уникальным объектом изучения и географии и всей науки. В заключение отметим, что в сравнении с апориями в математике и логике апории современной географии, на наш взгляд, связаны, прежде всего, с противоречиями нашего знания, что, возможно, облегчит их преодоление по мере расширения и углубления научного знания в целом»
