В моем омуте - [4]

Молчит. Смотрит на могилу.

Ты был и тем и другим, Ваня. И тем и другим.

Улыбается дрожащими губами.

Утаптывает могилу.

Ты был и тем и другим, Ваня. И тем и другим. И тем и другим. И тем и другим. И тем и другим. И тем и другим…

Вдруг отпрыгнул в сторону.

Что?… Что это?… Он живой! Он шевелится! Он пытается выбраться! Он лезет наружу. Он живой. Он тянется к свету. К луне. Он живой… Нет, он умер. Он умер. Умер. У него была дырка в голове. Я знаю. Я видел. Все видели. Он не может шевелиться. Он даже не дышал. Он умер. Умер. Его больше нет. Его нет. Его не было. Не было никогда. Мне все приснилось. Это сон. Сон. Кошмар. Я видел его во сне. Я все еще сплю. Сплю. Я сейчас проснусь и ничего не будет. Это сон. Сон. Сон.

Молчание.

Опять! Опять! Боже мой, опять! Он шевелится! Он лезет! Он пытается выбраться! Зачем он пытается выбраться?! У него же глаза в песке! Они же засыпаны песком! Они же в слезах! Зачем он лезет?! Я же его не просил! Там же хорошо! Там же его мир! Там такие как он! Ему нельзя здесь! Здесь я! Здесь мое будущее! Здесь я! Не лезь! Не лезь! Прошу тебя! Оставайся там! Зачем ты лезешь?! У меня будущее! Оставь в покое мое будущее!

Попятился. Ударился спиной о дерево. Уронил лом, которым рыл яму. Поднял его. Угрожающе держит перед собой.

Не лезь. Оставайся там. Зачем ты лезешь? У меня будущее. У меня шляпка. Зелененькая шляпка. А у тебя глаза в песке. Не лезь. Не лезь. Будь там. Там тепло. Там хорошо. Оставайся там. Там, там, там, там, там…

Вдруг со всей силы всадил лом в могилу. Смотрит на него. Дрожит.

Я тебя предупреждал. Ты сам виноват. Тебе не нужно было пытаться выбраться. Ты должен был сидеть там. А ты захотел все испортить. Ты сам виноват. Сам. Я тебя не убивал. Ты был уже мертвый. У тебя в голове была мышиная норка. А в ней мышка. Она отклала там яйца. Противные тараканьи личинки. И вскоре должны были вылупиться тараканомыши. Страшные престрашные тараканомыши. Но теперь туда влезут черви и съедят яйца. Сделают себе омлет. И не будет тараканомышей. Я их убил. Теперь они на сожрут мое будущее. Мое светлое, великое, лучезарное будущее. Я не циник. Это просто закон природы. Человек человеку — волк. А не брат. Это страшно неправильно, но это — так. И мы ничего не можем изменить. Все останется именно так. Человек человеку — тараканомышь.

Смеется.

Это закон природы. А мы не властны над законами природы. Они всемогущи. Потому что природа это — мы. И все законы в нас. Какими бы они ни были. Человек человеку — волк. Человек человеку — тараканомышь. Так было, есть и останется навсегда. В нас…

Медленно опустился на землю. Лег на бок рядом с могилой. Зажал руки между бедрами. Смотрит в одну точку. Долго молчит. Потом в его глазах появляются слезы.

Ваня… Ваня… Ваня… У тебя наверное была мама… Она наверное тебя любила. Очень, очень сильно… А у меня не было мамы. То есть была. Но она меня не любила…. Потому что во мне черти. Много страшных черных чертей. Они в моем омуте. Там. Они там. В моем омуте. В моем сердце. И потому мама меня не любила. А тебя любила? Любила?

Пауза.

Знаю — любила. Потому что в тебе нет чертей. Черных, черных, черных чертей. Они все во мне. В моем омуте. А почему они там? Зачем? Я их не просил. Они сами. Что они там делают? Живут? Построили там дома? Или вырыли норы? Что они там делают? Размножаются? Плодятся? Это страшно, Ваня. Когда в тебе черти это — страшно. Но почему они выбрали меня? Почему? Может быть они живут во всех у кого есть зелененькие шляпки? Красивые, ровные, стройные, противные зелененькие шляпки. Зачем они… эти шляпки? Зачем? Лучше бы их не было… И чертей. И тогда бы мама меня любила. Как твоя тебя, Ваня. Как твоя тебя. Нет. Нет. Нет. Она меня и так любила. Вместе с Сонькой. Просто я не видел этого. Потому что был в моем омуте. Вместе с чертями. Я помогал им плодиться. И они плодились, Ваня. Быстро. Страшно. Как насекомые. А потом они перестали там помещаться и стали лезть наружу. Стали бегать по земле и кусать людей. Делать людям больно. И их уже не остановить, Ваня. Они страшные. Они кровожадные. Они безумные. Я их видел. Как это страшно. Как страшно. Почему они во мне? Почему они выбрали именно меня? Почему я должен жить с ними? Я не хочу, Ваня. У меня нет будущего. Мое будущее принадлежит им. Я им сам его отдал. Мог бы не отдавать, но отдал. И теперь оно в их руках. Вся моя жизнь в их руках. Почему так, Ваня? Это болезнь? Это проклятие?

Пауза.

Нет, это закон природы, Ваня. Самый ужасный из всех законов природы.

Молчание.

А мама меня все-таки любила. Любила — я знаю. Больше всего на свете. И я ее любил. Больше всего на свете. И в детстве по ночам я всегда боялся, что она умрет. Особенно после того, как во сне умерла завуч нашей школы. Я боялся и плакал. И комната, в которой я спал, начинала пульсировать и сужаться. Сужаться в маленький спичечный коробок. И я сидел в этом коробке и плакал. Это было единственное место в моем омуте, где не было чертей. Там было чисто и невинно. И никогда им не найти дорогу в тот спичечный коробок. Никогда. Никогда…

Замолчал. Съежился в комок, как младенец в утробе матери.