В лабиринтах страны карст - [10]

— Кто это может быть? — сказал Платон, вглядываясь. — Рыбаки?

— А если…

— Не будем гадать попусту, Иван Егорыч. А давай-ка здесь, на вершине, распалим костер. Пусть он как маяк всю ночь горит. Кто их знает, может, по какой-нибудь карстовой трубе они вылезут, а то и старый ход найдут.

В темноте наломали хворосту, натаскали тяжелых коряг, подложили сухой хвои. От нее повалил густой дым. Потом весело заплясало пламя, швыряя вверх золотые рои искр. За рекой уныло скрипел коростель. Белугин напряженно прислушивался к ночным голосам. Медленно тянулось время.

— Однако, спать надо, — заговорил Платон. — По очереди караулить станем.

Но Белугин все так же сидел у огня, обхватив руками колени.

Вечный мрак

Высоко в небе заливался жаворонок.

Песню его на все лады пересвистывали прибрежные ласточки, перековывали кузнечики, перезванивали ручьи. Неприметной дымкой пылили цветы и травы. Ели, разомлев от зноя, роняли по коре вытянутые капли желтой смолы.

Два черных жука вкатывали на угорышек шарик навоза. Один сидел на шарике, другой работал. Потом они сменялись. Но шарик упрямо скатывался вниз. Жуки пошли за другим. Муравьи тянули к своему жилищу зеленую гусеницу. Она изгибалась, цепляясь за травинки…

На земле было звонкое лето.

А здесь стояла гнетущая тишина. После грохота потока она была невыносимой. Пол грота круто уходил вниз, тянуло холодом. Массивные глыбы с застывшими на них натеками казались безжизненными.

Горный поток был позади. Стасик со страхом вспоминал, как он чуть было не сорвался в воду у самого провала. Хорошо, что Витька вовремя дернул веревку. Руки и сейчас болели — веревка чуть не содрала с них кожу.

Теперь приятели дожевывали остатки хлеба и запивали студеной водой, сочащейся из стены. Стасик чувствовал себя не так уж плохо. Если бы он был дома, то лежал бы сейчас в постели, обложенный грелками, напичканный лекарствами. Мама металась бы из кухни в комнату, растрепанная, в слезах. Удивительное свойство бывает у человека: если его некому жалеть, он и не заболеет! Витька после более или менее благополучной переправы снова вошел в роль начальника большой экспедиции. Теперь он был уверен, что выход найдется.

— Идти можешь? Привал окончен. Встать, смирно, шагом арш!.. Хлеб надо экономить.

Стасик не наелся, но покорно завернул последний ломтик в кальку и отдал его другу. Теперь он готов был подчиниться ему во всем. Ходьба согревала. Одежда на обоих была изодрана, перепачкана, мокрые портянки хлюпали в сапогах. Если бы кто-нибудь сейчас увидел ребят!

Грот снова расширился. На стенах и на полу блестел снег, испещренный натеками. Было настолько холодно, что начинали стучать зубы. Ребята пошли быстрее. Неожиданно грот закончился глухой стеной. Напрасно ребята тщательно обследовали каждый закоулок, выстукивали каменные толщи. Выхода не было.

— Пойдем обратно, — сказал Стасик.

— Это никогда не поздно.

Витька обратил внимание, что снег на стенах лежит не сплошной массой, а завивается спиральками, свисает сосульками, похожими на палицы, складывается в кружевные узоры, в причудливые белые розы и лилии. Даже при легком прикосновении они мгновенно рассыпались, таяли, оставляя на ладони жидкую кашицу, или с хрустом ломались.

— Вон посмотри, какой цветок, — удивленный, Стасик шагнул к выступу, на котором красовалась огромная белоснежная астра. Вдруг ноги его провалились до колен. Он испуганно выбрался из впадинки. Снег шипел, осыпался. Обнажилось небольшое отверстие внизу стены. В нем брезжил слабый свет. Забыв о причудливых созданиях кальция и воды, Витька бросился к отверстию. Ему удалось просунуть туда голову. Работая плечами, он расширил щель. Она уходила вверх.

Ударяясь спиной о выступы, Витька пополз. Карабкался он долго, несколько раз отдыхал. Вдруг щель неожиданно кончилась, и он свалился на пол обширного грота. Витька осмотрелся В правой стене грота, у самого потолка также была узкая трещина, через которую сочился свет. Там была свобода.

— Стаси-ик, — закричал Витька, — скорей!

Он бросил приятелю веревку, помог ему выбраться из щели, подставив вместо ступеньки спину. Ребята даже забыли о голоде. Надежда возвращалась.

В этом гроте не было карстовых цветов. Зато у самой стены на высоком пьедестале сидел гигантский паук с мохнатыми лапами. Он сидел неподвижно, словно выжидая, когда в его тенета попадет жертва. Но теперь и Стасик знал, что это за паук.

— Погань какая, — сказал Витька и с геологическим молотком в руке направился к пьедесталу. «А ведь сюда когда-то придут люди… Мы оставим им обломки…» Витька остановился. Неожиданно над его головой зашуршали крылья. Странные маленькие существа заметались около светлой щели, ударяясь в потолок. Одно свалилось к ногам Стасика.

— Таких-то малявок испугался, — усмехнулся Витька и поднял теплый пушистый комок, по бокам которого свисали перепончатые крылья. — Обыкновенные летучие мыши. А знаешь, они сигналят друг другу ультразвуками. Видишь, уши какие? И если их унести далеко-далеко, то все равно найдут свою пещеру. Я читал об этом.

На земле лежали кучки мышиного помета. Из них тянулись к свету тонкие бледные побеги. Наверное, мыши занесли сюда на своих шкурках семена трав. Но в темноте взошли совсем не такие травы, как на поверхности земли.