В координатах мифа - [27]

Так в час открытья чувствуешь притворно,

Что тишина как будто бы покорна.

Так, прикрываясь мягкостью ранимой,

Уводит нас гармонии начало.

И мы идем, звучаний пилигримы,

И черный космос слушаем ночами.

Дорог и лет пустынны перегоны.

Взлетает дым, взметают снег вагоны.

Слова

Слова, не собранные смыслом,

И смысл, теряющий слова,

И жизнь, как ласточка, повисла

Над мыслью и пока жива,

Летит, и рыхлый снег не тает,

И крылья чувствуют края,

Как будто знает, что сгорает,

И обнажается земля.

А в ней все теплое, простое

Глубоким сковано огнем,

Дыханье неба искровое

В дыханье сдержанном твоем,

И я пойму, что одиноко,

И зря так бережно люблю,

И мне останется забота

Растить поэзию свою.

Давнее

В прихожей гуще, туже толкотня —

Протиснувшись, сапог не застегнуть.

Скатиться вниз – перила загремят,

Последнюю курнув, еще шагнуть

В ночной провал с беззубым ветерком,

Где минус пять мигает на табло.

И постоять на холоде пустом,

Прогорклый март вдыхая тяжело.

Дурной хмелек, нелепое житье,

Окаменевшей площади озноб.

В квадратных окнах тесное жилье,

Где деловито маленькое зло.

Речной долины низкий котлован,

Невидимая тяжесть между льдин…

Глубокий, рыхлый вылезет туман,

И половодье двинется за ним.

Щербатые по полю огоньки,

Озябший, вялый, стонущий покой.

Остановился город у реки

Раздробленной асфальтовой плитой.

Среди пробивших трещины лесков

Искрит метеовышки головня,

В развалы толстобрюхих облаков

Ночные смены трубами дымят.

Поблекших звезд открылась кутерьма,

Проталин черных вытянув следы,

Здесь, как гробы, завалены дома

Сыпучими горстями темноты.

Отходит хмель, повымерзнув всерьез.

Тропинка лесом к улицам ведет.

Теплеет, как и передал прогноз.

В долине мглистой скоро рассветет.

До дому час усталого пути,

Поспоришь с заедающим замком

И будешь спать до сумерек почти,

Потом по новой – в гости вечерком.

Лето 90…

Мы бродили по воде майского асфальта.

Синеватые, в глубине шевелились водоросли.

Голый проселок невдалеке и вовсе переливался,

как песчано-каменистое дно неширокой чистой реки.

Тучные облака тумана отдавали ночную влагу

прибрежной траве.

На подоконнике с ногами

Сидишь, и небо за окном

Тускнеет в деревянной раме,

Пестрит в проеме угловом

Потрескиваньем старой пленки,

Шероховатое панно —

В заре вечерней профиль тонкий,

Мое любимое кино.

Рос рассвет, и в душный полдень

Перебраться не замедлил,

Постепенно, впрочем… Помню,

Что, рассвета не заметив,

У реки в тени под дубом

Вновь проснулся на траве я.

Ты сказала: «С добрым утром!

Двинем в город за портвейном?»

– За портвейном? – За портвейном!

– Не хватает двух рублей нам.

– Не такая уж и жуть,

Столько можно и стрельнуть.

Волосы в траве, шнурки

Все развязаны… С реки

По дорожке, где осины,

Полчаса до магазина.

Мягких листьев сочный цвет,

Разговора будто нет,

Пыль с колес и труд шагов,

Никаких ненужных слов.

Точно судорогой вдруг

По лицу скользнет испуг,

Гадкая болезнь твоя

Прогрессирующая…

Бродим сутки или трое?

Если хочется согреться,

Обернись речной водою,

Чтоб остановилось сердце,

Осознав, но не поверив…

Ключевой студеной раной

Нас омоет низкий берег

С первым солнцем и туманом.

Если нужен мелкий рубль,

Заберем его со взломом,

Где дома бетонной грудью

Над зеленым частоколом…

Неожиданное счастье,

Половину дня наполнив,

Костенеет, замещаясь

Пустотой, тревогой, болью,

Шумом поезда, дорогой…

Комнатушка у вокзала,

Стол, кушетка, чай холодный.

Все равно, что ты сказала.

Тяжело ложится сумрак,

Дрожь неловкая по телу…

Ничего нельзя придумать,

Ничего тут не поделать.

Ветер пыль шальную крутит.

Сахар в лужице растаял.

До зимы тебя не будет.

Я устал… Я уезжаю…

Покачнулся потолок,

Смотрят тени из углов,

Из-под шкафа недалече

Смотрит мертвый человечек…

В стены, в пол – кто там стучится?

Сквозь стекло большая птица

Входит, в голову клюет…

Вместо глаз пунцовый лед.

Гадкая болезнь твоя

Прогрессирующая…

Сны

М. К.

Сны твои – движенье вод,

Теплый пасмурный восход,

Голос ветра и травы,

Обращение на «Вы»,

Летний дождь, высокий свод.

Брызги вспененной реки,

Зелень с дикими цветами,

Берега да островки…

Небо близкое и память —

Блики вспененной реки.

Свет текущий изнутри

Сквозь лицо, живот, ладони,

Приближенье, вздох зари —

Рвется парус… лодка тонет,

Пыль луны. И хоть умри.

И другой далекий свет —

Чей, откуда? – Я не знаю,

Судьбы, время, ход планет

В нем живут… и воскресают.

…В круге вод далекий свет…

Встреча

Ветерок апреля

Полыхнул по жилкам

Помолчал у двери,

Он когда-то жил там.

Две заслонки, пепел,

Старый мох на крыше,

Из калитки этой

Он когда-то вышел.

Вдаль текла тропинка,

Суетились птицы,

Соком утра зыбким

Наливались листья.

Но казалось в тот раз

Выпал день напрасный,

Зря он видел образ

Дальний и прекрасный:

Лоб высокий, локон,

Отдых у колодца,

Полдень глаз зеленых,

Чаек, блики, сосны…

В камерах предсердий

Стылой непогодой

По размытой тверди

Потянулись годы.

Снег лежал, как пудра,

Вяло тлел окурок,

Наступало утро,

Приближался сумрак,

И опять в истоме

Облака горели,

Шли по аксиоме

Рядом параллели.

Вышел срок, и сдулись

Хляби грозовые,

В перекрестках улиц

Сходятся прямые.

Днем февральским серым

В городе огромном

Давний образ светлый

Стал лицом знакомым.

Вечер

Вечер, влажная прохлада,

Тихий свет из темноты.

Разговора нет. Не надо

Долгих слов и тем, но ты,

Но ты тем… Но ты беззвучье

Нот и тем укрыв в листы,