В координатах мифа - [26]

Но таким ощущал одиноким

Он себя под огромной луной,

Что рассказывал звездам далеким,

Как всю жизнь представляет иной.

В ней гуляют лиловые йети,

Обожают они рисовать,

И сидеть на камнях на рассвете,

И о чем-нибудь вместе мечтать.

Только звезды его понимали

В этом сером суровом краю,

Как могли – в темноте утешали.

Уходил он в пещеру свою.

И частенько на каменном поле

Шевелилась лиловая тень —

Размышляя о собственной доле,

Грустно йети бродил целый день.

Что-то странное вдруг промелькнуло

У далекой холодной реки,

Фиолетовым цветом качнулась

Тень вторая. Всему вопреки

Оказалось, что есть и другие

В сером мире цветные друзья,

И они, как и он, «не такие»…

Расставаться отныне нельзя!

…Где-то там, на далекой планете,

Где пять солнц и зеленый закат,

Непривычно-лиловые йети

На камнях до рассвета сидят.

В окне

Метался снег под светом фонаря,

Окно вмещало лишь фрагменты крыш.

Вечернюю картину января

Накрыла неожиданная тишь.

Причудливые тени на домах

Переходили в неба темноту,

Пустынно было в маленьких дворах,

Снежинки только жили на свету.

В привычной повседневной суете,

Вне времени, как будто в полусне,

Рассказывал земле о красоте

Слетающий с небес бесстрашный снег.

Весеннее утро

Светило солнце, согревая утро,

Весны капризы путали прогноз,

И запахи цветочные как будто

Шальные сны разбуженных стрекоз

Кружили в воздухе, манили в дали

Пустынных улиц, сонных площадей,

Где над асфальтом бабочки летали

И радовал беспечный смех детей.

Все было так непросто, непонятно,

Казалось, что текут секунды вспять.

Менялся мир, и золотые пятна —

Кусочки солнца, можно было взять

Руками, протянув ладони к небу.

Горячий кофе в уличном кафе

Согрел немного там, где быль и небыль

Слились случайно рифмами в строфе.

По тем местам вот так же кто-то бродит.

Сейчас другое небо надо мной.

Но в жизни у всего, что происходит,

Есть привкус той весенней мостовой.

Поверхность Андрей Большов. г. Обнинск, Калужская обл

От автора:

Родился в 1972 году в городе Обнинске Калужской области. По профессии музейщик. Главные увлечения – путешествия и поэзия.

Здесь представлено несколько стихотворений из сборника «Поверхность», опубликованного в Интернете. Оговорюсь, что никогда не считал себя поэтом в высоком смысле, и не претендую, пишу иногда, от случая к случаю. Тем не менее поэзия, как своеобразный камертон, с юности звучала в моей жизни, наиболее полно отвечая волнениям и порывам лучших, ярких дней и оставаясь опорой и стрелкой направления в трудностях и исканиях. Последнее время у меня все настойчивей возникает чувство, что если я так и не подведу хоть какой-то итог этим живым движениям души, то в конечном счете солгу. Имеется в виду самому себе. Это чувство и явилось главным основанием предложенной публикации.

Спасибо всем!

© Большов Андрей, 2016

Одиночество

Мне не осталось ничего,

Чтоб одиночество усилить,

Оно бежит моих усилий,

И собирает торжество,

Где, поручаясь красоте

Твоей, я жизнь беру другую,

И ей тревожусь и люблю я,

К иной склоняясь пустоте.

Язычник

У галки глаз зеленоватый,

И отраженье на снегу,

Согласно тусклому зрачку,

Души колючей, крючковатой.

Чего еще в твои глазницы

Вода и хвоя соберет?

В затоне темном птицы, птицы —

Недолгий взмаховый полет.

И там, отступник-наблюдатель,

(Пока боюсь тебя спугнуть),

И я стою, птицегадатель,

И мне грозит покатый путь

В век двадцать первый, в обращенье

Законов, зим, имен, людей,

И вот над городом в крещенье

Тринадцать белых голубей

Взлетели справа по стремнине

И держат выше, все туда,

Где неба огненно и сине

Прозрачна льдистая слюда.

Так, опершись на подлокотник

Искать в стеклянно-голубом,

Опять присел на подоконник

Неловкий галочий фантом,

Качнулся, юркнул тусклым взглядом —

Дразнить весной, накликать бед,

Слова и снег вплетая рядом

В четырехпалый частый след.

Слуги тишины

Дао, которое может быть выражено

Словами, не есть постоянное Дао…

Лао Цзы

Я наблюдал, как теплые вагоны

Бросают в воздух клочья злого дыма,

В любые дни, трудны и незнакомы —

Я наблюдал бегущие картины —

Нас жизнь гнетет, счастливит, хороводит,

И точно так же опытность приходит.

Меня влекла стремительная дико

Воронка вожделений, слов, попыток —

Настойчива, тревожна, многолика,

Желаема, губительно открыта.

Мы ждем ее удушья и восхода,

Но месяцы теснят один другого…

Опять весна внезапно наступает,

Теряется и всходит постепенно.

Я это наблюдал, но временами

Я находил чего-то неизменным —

Тончайшим, чутким и неуловимым,

Но твердым вместе с тем неумолимо,

Чем обладает наше восприятие,

В чем смысл и радость скрыты и хранимы,

И нашим чувством, словом и понятием

Оно одно и было бы ловимо,

Но наши чувства, вежливы и сжаты,

Теряются в толпе рукопожатий.

Закон и зов – настойчивый, кромешный,

Для глаза и сознанья трудноватый —

Запечатлен на внутреннем и внешнем

Движенья Духа проблеск смутноватый —

В ближайшем скован, в дальнем – выше, легче…

В нем след Творца, оставленный на вещи.

Его стерег один китайский старец,

«Дао» ему мелодии играло,

Светило, колдовало, содрогалось,

Водило кругом, больно задевало,

Но растворялось дымкой над горами,

Когда он находил его словами…

Он узнавал – оно невыразимо,

Чтоб оставаться в чем-то постоянным,

Непонятым, тугим, неисказимым,

Нам поддаваясь скрытно и невнятно.