В конце они оба умрут - [82]

Я тоже счастлив. Даже теперь, когда я полностью разбит, Матео снова помогает мне восстановиться.

Я проигрываю видео, которое мог бы бесконечно смотреть на повторе.

– Он поет мне «Your Song», которую вы, кажется, тоже любите. Матео изображал, что поет только потому, что хочет дать мне почувствовать себя особенным. Я, конечно, так себя и чувствовал, но знал при этом, что поет он и для себя тоже. Петь он любил, хотя делал это не очень здорово, хе-хе. Он любил петь, и вас, и Лидию, и Пенни, и меня – и всех на свете.

Кардиомонитор не реагирует ни на песню Матео, ни на мои истории. Никаких скачков. Ничего. Это разбивает мне сердце. Мистер Торрес жив, но застрял в больничной палате, и идти ему некуда. Может быть, это еще более серьезная оплеуха, чем умереть молодым. Но он ведь еще может очнуться. Спорю, что после потери сына он будет чувствовать себя единственным человеком на земле, хотя каждый день его будет окружать многотысячная толпа.

На тумбочке у койки мистера Торреса лежит фотография. На ней Матео лет семи, его папа и торт с героями из «Истории игрушек». Малыш Матео дико счастлив. Смотрю и жалею, что не был знаком с ним с детства.

Нам бы еще хоть неделю.

Лишний час.

Просто чуть больше времени.

На обратной стороне фотографии послание:

«Спасибо тебе за все, пап.

Я буду смелым, со мной все будет хорошо.

Люблю тебя от земли до неба.

Матео».

Я рассматриваю почерк Матео. Он написал эти слова сегодня и свое обещание выполнил.

Мне хочется, чтобы папа Матео знал, чем занимался его сын. Я роюсь в кармане и нахожу рисунок земного шара, который набросал, когда мы с Матео сидели сегодня утром в моей любимой закусочной. Он весь мятый и немного влажный, но сойдет. Я беру из тумбочки ручку и пишу вокруг Земли:

«Мистер Торрес,

Меня зовут Руфус Эметерио. Я был Последним другом Матео. В свой Последний день он вел себя реально смело.

Я весь день фотографировал и выкладывал фотки в инстаграм. Обязательно посмотрите, как он провел время. В инстаграме я @RufusonPluto. Я очень счастлив, что ваш сын написал мне в день, который мог бы стать худшим в моей жизни.

Соболезную вашей утрате,

Руфус (05.09.2017)».

Я сворачиваю записку и оставляю ее рядом с фотографией.

Дрожа, я выхожу из палаты. Решаю не смотреть на тело Матео. Он вряд ли захотел бы, чтобы я это делал в свои последние минуты на земле.

Я ухожу из больницы.

22:36

Песок в моих песочных часах почти иссяк. Мне становится страшно. Воображение рисует, как Смерть преследует меня, прячется за машинами и кустами, готовая взмахнуть своей проклятой косой.

Я жутко устал, не только физически. Я истощен эмоционально. Точно так же я чувствовал себя после того, как потерял родных. Горе, с которым невозможно справиться. Помочь может только время, которого, как мы знаем, у меня нет.

Я снова иду в парк Алтеа, чтобы переждать эту ночь. Я проделывал этот путь тысячу раз, но сейчас не могу унять дрожь, потому что, как бы насторожен я ни был, моя собранность не изменит того, что вскоре произойдет. Еще я скучаю по моей семье и по Матео. И, блин, надеюсь, загробная жизнь существует и Матео можно будет без труда там найти, как он и обещал. Интересно, нашел ли он свою маму. Рассказал ли обо мне. Если я найду своих родителей и сестру, мы сначала обнимемся, а потом я подключу их к поискам Матео. И потом… Кто знает, что будет потом.

Я вставляю наушники и просматриваю видео, на котором Матео поет мне песню.

Вдалеке я вижу парк Алтеа – место, где со мной всегда происходят перемены.

Потом перевожу внимание на видео. Голос Матео звучит прямо у меня в ушах.

Я перехожу дорогу, и больше некому меня предостеречь.

Благодарности

Я написал еще одну книгу и выжил! И, разумеется, сделал это далеко не один.

Как всегда, огромная благодарность моему агенту Бруксу Шерману за то, что он дает зеленый свет всем моим эмоциональным порывам и находит идеальный дом созданным мной предметам в форме книжек. Никогда не забуду, как он обрадовался, когда узнал, что я пишу книгу под названием «В конце они оба умрут», и как написал мне сообщение в шесть утра после того, как я отправил ему первый черновик. Мой редактор Эндрю Харвелл заслуживает десяти тысяч прибавок к зарплате за то, что помог мне превратить этот предмет в форме книги в «мрачную игру Дженга»[20]. Это его гениальное описание, не мое. Переписывать книгу сто раз оказалось, конечно, непросто, и эта работа была бы просто невозможна без внимательного взгляда Эндрю и его чуткого сердца/ума.

Огромная благодарность всей команде издательства HarperCollins за то, что оценили меня по достоинству. Розмари Броснан – человеку, дарящему всем живущим во вселенной острое чувство радости. Эрин Фитцсиммонс вместе с художником Саймоном Прейдзом, которые создали бесспорно потрясающую и умную обложку. Это реально была любовь с первого взгляда. Марго Вуд, работа с которой всегда означает волшебство и магию. Спасибо Лоре Каплан за пиар книги, Одри Дистелькамп – за маркетинг, Пэтти Росати – за программу «Школы и библиотеки». Спасибо Джанет Флетчер и Бетани Райс, они помогли мне казаться умнее. Кейт Джексон – за то, что болела за эту книгу еще до того, как познакомилась со мной. А также спасибо всем остальным сотрудникам, чьи отпечатки пальцев остались на моей книжке, – я с нетерпением жду того дня, когда мы познакомимся, и я узнаю ваши имена.