Но он не смог удержаться – протянул руку и вытер перчаткой влагу с ветрового стекла, чтобы лучше видеть.
Девушки сделали еще две ходки к машине. Однажды они взглянули в ту сторону, где был припаркован грузовик, и Шейн пригнулся как можно ниже, надеясь, что они его не заметят, но затем вздохнул с облегчением и выпрямился, когда они отвернулись и вошли в церковь.
Потом они снова появились, когда Шейн увидел в зеркале заднего вида свет чьих-то фар. Светлый шевроле проехал мимо него по снегу и остановился у фургона.
Дверь открылась, и из машины вылез долговязый молодой человек. Шейн видел его недавно за ужином. У него были светлые волосы, непокрытая голова, и широченная улыбка.
Жених?
Шейн стиснул зубы.
Затем у него на глазах парень сгреб в охапку другую девушку и закружил ее в своих объятиях. Шейн вздохнул с облегчением. Не жених. Значит, шафер. Прекрасно. Его это не волнует.
Он видел, как парень отпустил девушку, и они втроем оттащили в церковь оставшиеся цветы. Тяжелая дверь захлопнулась за ними.
Шейн не сдвинулся с места. Он ждал.
И ждал.
Чего? – спрашивал он себя в миллионный раз. Или он собирается сидеть здесь всю ночь?
Нет. Конечно, нет. Он хочет образумить ее, доказать, что Майк Даттон, кем бы он ни был, не подходящий парень для нее.
Но откуда он знает, что этот Даттон ей не пара?
Шейн крепче сжал баранку. Просто знает, и все!
Дверь церкви открылась, и парень вместе с той девушкой, которая не Милли, вышли на улицу. Девушка повернулась, сказала что-то через плечо, затем кивнула, помахала рукой и захлопнула дверь.
Белобрысый парень обнял ее, они вместе направились к фургону, забрались внутрь и уехали.
Милли осталась в церкви одна.
Шейн вылез из грузовика.
Внезапно дверь церкви отворилась, и вышла Милли.
Их взгляды встретились уже во второй раз в эту ночь.
Шейн понял, что она его узнала – сначала на ее лице появилось выражение испуга, затем настороженность, а потом робкая улыбка.
Ему нравилась ее улыбка. При виде ее он не мог не улыбнуться в ответ. При виде ее его сердце чуть не выскакивало из груди.
– Ты тот парень, который был с Кэшем, – неуверенно сказала Милли.
Точно. Кэш. Не забывай про Кэша, – напомнил себе Шейн.
– Э… ага. Я должен поговорить с тобой об этом, – ответил он. Его голос был чуть хрипловатым.
– Кэш – дурак, – выпалила она, ее улыбка пропала, а глаза вспыхнули.
На таком расстоянии Шейн мог разглядеть цвет ее глаз. Они не были зелеными, как утверждал Кэш. Скорее ореховыми, с прозеленью.
Такие глаза способны испепелить мужчину… или разжечь в нем любовь.
– Он просто сидел там… дубина дубиной, – добавила она. – Поверить не могу, он даже ничего не сказал! Ничего не сделал!
– Кэш? – Шейн уставился на нее. – А ты? Почему ты ничего не сделала?
– Я? При чем тут я? Это его проблема. – Она отряхнула снег с одежды, затем обернулась и снова взглянула на Шейна. – Или он решил, что будет достаточно послать тебя шпионить за нами?
Внезапно Шейн почувствовал, что краснеет.
– Шпионить за тобой? Я никогда…
– Я тебя видела, – сообщила она. – Я видела тебя в «Бочке». Я видела тебя «У Хаггинса». Я видела твою машину у магазина. Я видела, как ты ехал за нами. Ты шпионил.
Шейн нахмурился, его щеки пылали. Но ему нечего было возразить.
– И что ты собираешься теперь делать? Бежать к нему с докладом? – Ее голос был полон презрения.
Шейн скрипнул зубами. Его палец задергался.
Она фыркнула и вскинула голову.
– Ах, да. Я забыла, – высокомерно добавила она. – Ты же хотел поговорить. Так давай. Говори.
Шейн Николс знал, что такое вызов. И не было вызова, на который он не смог бы ответить.
– Поздно разговаривать, – сказал он. – Слишком поздно.
Он схватил ее, взвалил себе на плечо и потащил к грузовику.
– Какого…!
Но Шейн не слушал. Он не обращал внимания на ее негодующие вопли, на ее кулаки, стучащие по его спине, на ее яростные пинки (кроме одного, угодившего в самое чувствительное место), и просто продолжал идти.
Поддерживая ее за задницу поврежденной рукой, он распахнул другой рукой дверь грузовика, затем втолкнул девушку вовнутрь и свалил в кузов. Он перевел дыхание, увернулся от удара по голове и навалился на дверь, пытаясь ее закрыть.
– Выпусти меня отсюда! Эй! Ты! Выпусти меня! – Она колотила в дверь с такой силой, что та просто ходила ходуном.
Кляня на чем свет стоит свой больной палец, Шейн дергал ручку, пытаясь запереть дверь.
– Ты, козел! Открой дверь!
Теперь уже ходуном ходил весь грузовик.
Шейн через силу усмехнулся.
– Ни за что на свете!
Наступила тишина, как будто Милли не ожидала услышать его ответ и растерялась от неожиданности. Затем, прекратив раскачивать машину, она произнесла более спокойным голосом:
– Выпусти меня.
– Нет.
– Почему нет? Чего ты добиваешься? Ты не можешь сделать это! – Спокойствие быстро ее покинуло.
– Уже сделал.
– Ты не можешь! Я должна работать! Я еще не закончила.
– Ты закончила.
– Цветы…!
– Какое значение имеют цветы, если свадьбы не будет?
Наступила мертвая тишина.
Шейн улыбнулся, позволив ей осмыслить этот факт. Он ждал, все еще улыбаясь. Молчание затянулось.
Затем:
– Как это свадьбы не будет?
– Разве не ясно? – ответил он жизнерадостно. – Свадьба не может состояться без невесты.
